Легенды о героях и злодеях
Шрифт:
Кормчий покачал головой и принялся закладывать корабль на новый курс, сверяясь со стрелкой компаса.
– Джон, мы уже неделю как должны киснуть в порту. Тебе не кажется, что мы заблудились?
Боцман из-под бровей глянул на моряка.
– Твое дело на мостике стоять, – Он поднял взгляд наверх, где впередсмотрящий трясся от холода под порывами ветра. – Эй, ты! Слезай оттуда. Сейчас от тебя толку мало. А ты, – здоровяк вновь обратился к рулевому, – волны режь, а не борт подставляй, и от курса не отклоняйся. Тебя сменят через три склянки. Кстати, пойду, проведаю вахтенного, вдруг его уже за борт смыло. И подвяжись, гарпун тебе под ребра!
Но моряк, поставленный следить за временем, стоял
Раздался оглушающий раскат грома, и по небу пронеслась паутина молний. Всем, кто в это миг находился в море, показалось, что мир треснул. Через мгновение хлынул непроглядный ливень, и тяжелые капли забарабанили по палубе корабля. Волны уже захлестывали судно и разбивались о среднюю палубу, пытаясь оторвать шлюпки, закрепленные по бортам. Все матросы, за исключением вахтенных, спустились в трюм, расположились на тюках с товаром и принялись заниматься своим любимым делом, то есть ничего не делать.
Ввиду того, что «Валькирия» уже почти месяц виляла в открытой воде, как маркитантская лодка среди фрегатов, то собственный запас провизии на борту закончился. Чтобы матросы не передохли с голодухи, боцман принял решение: поскольку «Валькирия» грузовой корабль, доставляющий в Королевство Серединных Земель продовольствие из сопредельных стран, то для сохранения экипажа должно некоторую часть груза списать на боевые, так сказать, потери. Сейчас боцман являлся единственным командиром на борту сухогруза. Капитан уже неделю не выходил из каюты, только отдавал приказы на какой курс лечь. Матросы указания выполняли, но начинали сомневаться в здравомыслии своего командира. Еще бы! Курс меняется трижды на дню. Только благодаря неприкасаемому авторитету боцмана удавалась сохранить порядок на судне.
Морской волк скинул штормовой плащ на тюк с какими-то тряпками и зычно гаркнул, от его ора чуть не погасли масляные лампы, что разгоняли полумрак трюма.
– Ну, что, други, время ужина. Где околачивается корабельный кок?
– На камбузе, готовит очередную бурду, – подал голос один матрос, нещадно дымя трубкой.
– Боцман, – крякнул другой. – Не хочу тебя огорчать, но вино, что мы везли в Кромстен, заканчивается. Осталось всего пара бочонков, я про провиант молчу. Мне мясо нужно, я не могу жрать этот кратотофель, или как там его.
– Во-во! – стали поддакивать остальные моряки.
– В самом деле, Джон, – буркнул старик в застиранной рубахе и повязкой на голове. – Поговори с капитаном. Какого нарвала мы мотаемся в океане, как угорь в проруби?! Ладно я старый, но остальные-то молодые. Они уже во сне всех портовых девиц перещупали. Одноглазый Гарри уже на деву с мечом, что на форштевне, засматривается. Того и гляди, обесчестит нашу посудину, как потом на ней ходить? Кстати, где он? Не уж-то уже свое гнусное дело делает?!
Команда закатилась смехом.
– Вон, храпит на тюках с исподним! – гоготнул юнга, паренек лет пятнадцати.
Морской волк поправил висящий на цепочке свисток, облизал потрескавшиеся от соленого морского ветра губы и прислонился к переборке носового отсека.
– Други, капитану виднее. У него есть карта, с проложенным курсом. Вероятно, мы огибаем места скопления пиратов или рифов. Лично я не хочу пойти на корм рыбам, не знаю как вы. Уверен, не сегодня-завтра впередсмотрящий порадует нас своим криком. Да где кок, Ктулху его задери?! Я готов сожрать любую бурду, которую он приготовит!
В этот самый миг по лестнице загрохотали чьи-то сапоги.
– В следующий раз, боцман, специально для тебя
Завидев корабельного повара, моряки одобрительно застучали ложками о миски, которые, как по волшебству, появились у них в руках.
– Я чую запах мяса! – крикнул кто-то из матросни. – Что это? Неужели ты освежевал попугая нашего капитана? Други, ну-ка посмотрите, вся ли команда в сборе?
– Меньше знаешь – полнее желудок! – сказал кок, ощеря свой беззубый рот. – Налетай, подешевело!
Он вытащил из сапога половник и принялся разливать похлебку, обжигая пальцы особо голодным. Матросы вливали горячее варево в глотки, обильно запивая его кислым вином, хмелея с каждым мгновением все сильнее. Боцман, чуткий на ухо, услыхал, как отбили склянки, и поменял вахтенных. Когда котлы опустели, и с одним бочонком вина было покончено, пришла пора веселья. Шторм не сможет испортить настроения просоленным морякам. Тем более, что в трюмах относительно сухо и тепло. Пусть трясутся от холода те бедолаги, что на палубе. Юнга выудил из тюков походную мандолину, покрутил колки, подтягивая струны, и заголосил.
Как-то раз в Карибском море захватили мы фрегат.Он достался нам без боя, ликовал в ту ночь пират!Нас не мучили вопросы, почему на кораблени единого матроса не скрывается во мгле.Дни веселые настали, дьявол круто пошутил,Очень скоро мы узнали, что корабль проклят был!Право, не могу не улыбаться, часто вспоминаю япервый раз, когда в бою голландцы насмерть ранили меня.Я был готов умереть, я упал и закрыл глаза,но не увидел я смерть…Матросы, разом закурив трубки, стали подпевать ему на разные голоса.
Веселый Роджер в небе, британский герб на теле.Стреляет из обрезов толпа головорезов!Они не трусят смерти, проворные, как черти,И, обкурившись планом, гордятся капитаном.На французской мы земле гостили – сталью угощали нас.За четыре дня меня убили девять или десять раз!Когда испанцы взяли в плен, возле крепостных казнили стен,Затем в овраге среди скал свой череп я в кустах искал!Я искал!Веселый Роджер в небе, британский герб на теле,Стреляет из обрезов толпа головорезов!Они не трусят смерти, проворные, как черти,И, обкурившись планом, гордятся капитаном.Португальцы вешать нас пытались, но убить нас не смогли!Мы раскачивались и смеялись – круто время провели!И хоть английский я пират, кораблям Британии не рад.Ядро попало мне в живот, собирал себя примерно год.Бедный мой живот…