Легенды о проклятых. Обреченные
Шрифт:
"Все не такое, каким кажется, Даал". И я закрываю глаза, прислушиваясь к звуку ее голоса, звенящему на фоне завывающего ветра и шуршания снега. Обрывки фраз обжигают мозги кипятком, и волк начинает метаться в темнице из моего тела, он рвется на волю, чтобы спрыгнуть со стены и мчаться на запах своей самки, ему плевать на все. И на мою ярость, на мои клятвы мести, на мою гордость. Зверь хочет вдыхать ее запах и тыкаться мордой в ее руки, как жалкая псина, готовая сдохнуть за свою хозяйку, и его порывы намного сильнее моих. Он предан ей, невзирая на то, что предан ею. Ведь человеческая любовь
Данат. Сука. Данааааат, мать твою, проклятая тварь я буду рвать тебя клыками, если тронешь ее. Я сожру тебя живьем, и ты будешь молить своего Иллина о скорой смерти, если хотя бы один волосок на ее голове упадет в проклятый снег твоего Нахадаса. Ты будешь жрать свои собственные кишки на глазах у всех твоих астрелей.
Спрыгнул со стены вниз, приземлившись аккурат возле одного из дозорных, и тот шумно втянул в себя воздух, глядя на меня расширенными в суеверном ужасе глазами, поднял голову на стену и снова посмотрел на меня. А я бросился на постоялый двор, поднял за шиворот Саяра с тюфяка и прорычал ему в лицо:
— Труби в горн, Саяр. Поднимай людей. Мы идем на Храм сейчас. Ищи проводника, чтобы указал иную дорогу в горы. Мне нужно быть там менее чем за сутки.
— Сущее безумие. Воины не оправились от битвы. У нас много раненых. Люди утомлены тяжелой дорогой.
— Мои люди — воины. Пусть встают за моей спиной и идут за мной в бой. Поднимай даже раненых. Суку Сивар с собой тащи — пригодится. У меня нет времени. Нет даже минуты.
— Из-за нее, да? Опять из-за нее?
— Не твое дело. Мое личное больше тебя не касается. Ни одного вопроса, иначе отправишься прямиком к Саанану в пасть, Саяр. Ты все еще виноват передо мной и лишь благодаря моей хорошей памяти о твоих былых заслугах ты все еще жив. Заслужи свое прощение кровью.
— Разве я не…
— Нет. Я решаю, сколько этой крови потребуется, чтобы я смог забыть о том, что ты сделал. Выполняй приказ своего даса, командор, пока я не передумал и не поручил это кому-то другому.
Саяр тут же выпрямил спину и стиснул сильно челюсти, его дыхание участилось. Я только что вернул ему военное звание, которого лишил еще до последней кампании. Он рухнул на колени, прижимаясь губами к полам моего плаща.
— Умру за моего велиара. Умру за вас, мой дас, не раздумывая.
— Умрешь, когда Я тебе прикажу, солдат. Мне ты нужен живым, как и все мои люди. Ищи проводника. Должна быть короткая дорога к Храму.
— Я слышал краем уха, что хозяин этой богадельни бывший дозорный Лассара.
— Тащи его сюда.
Пока ждал проклятого трактирщика, метался по помещению, чувствуя, как паника затмевает разум. Надеялся, что я слишком плохо расслышал ее на таком расстоянии, что я ошибся, и запах костра был всего лишь плодом моего воображения, или в Нахадасе отмечали какой-то праздник. Или что у меня есть время, и я могу успеть.
Старика притащили волоком и втолкнули ко мне в комнату. Он упал на подгнивший деревянный пол и проехался по нему на коленях, и я тут же схватил его за шкирку, поднимая в воздух.
— Жить хочешь, лассарская рвань?
Тот быстро-быстро закивал головой, с ужасом глядя мне в лицо.
— Дорогу на Нахадас другую знаешь?
— В Храм ведут две дороги. Одна — через лес и одна — напрямую. Через лес — двое суток пути верхом, по прямой — трое суток. Но в лесу только пешком, густой он больно, не пройдете с лошадьми.
Я сильно тряхнул лассара в воздухе.
— Мне надо быстрее, чем за двое суток. Еще дорогу.
— Нет больше дорог, мой дас. Всего две.
— Лжешь.
— Зачем мне лгать? Я жить хочу и семью свою люблю.
Я долго смотрел ему в глаза, подернутые старческой мутной пленкой. Потом отшвырнул его в сторону.
— Собери провизии мои людям в дорогу и дамаса налей побольше.
Когда он выполз за дверь, я повернулся к Саяру, напряженно смотревшему на меня и переминающемуся с ноги на ногу.
— За мной следом войско поведешь через лес. Проводником этого возьмешь и Сивар не забудь.
— Нет, — Саяр отрицательно качал головой, — Нет, мой дас. До полной луны всего пару дней. Вы можете застрять…
— У меня нет времени, — прорычал я, — ни секунды нет. Данат собрался сжечь ниаду.
Я встретился взглядом с другом и увидел, как лихорадочно блеснули его глаза.
— Это нужно мне.
И блеск потух, Саяр опустил голову.
— Я поведу армию за вами, мой дас, но заклинаю вас Гелой, не рискуйте. Гайлары не бессмертны, а инквизиция знает, как убивать священных волков.
— Пока она жива, я не умру, Саяр. Запомни это раз и навсегда. Я слишком жадный, чтобы оставить ее кому-то другому.
— Значит, я лично буду следить, чтобы лассарская шеана жила вечно.
— Если только я не казню ее сам лично.
"Если волком обернешься, две луны будешь на нее выть и сделать ничего не сможешь"
Скрипучий голос Сивар взорвал мозг, и я стиснул в ярости челюсти. Старая тварь каким-то образом смогла влезть мне в голову. Через минуту я уже стоял у ее клетки, глядя, как баордка жмется к противоположной стене, шипя от страха.
— Как? Старая сука. Как ты это сделала?
— Твои волосы…всего лишь твои волосы. Сивар спалила их, смешала со своей кровью и выпила вместе с травой ладарнис. Во мне теперь есть частичка тебя, Даал, ты можешь слышать меня… а если ты выпьешь моей крови, то я услышу тебя.
Я одним махом взломал решетку и оказался возле мадоры, стиснул ее горло пятерней и вдавил в стену, задыхаясь от исходящего от нее зловония. Старая тварь давно не питалась человечиной и начала подгнивать изнутри.