Легенды о самураях. Традиции Старой Японии

Митфорд Алджернон

Вскоре стало известно, что вором был Бэндзаэмон, который сбежал из провинции. Советники доложили об этом князю, который, хотя и выразил свое презрение в отношении подлого поступка Бэндзаэмона, не мог простить вину Сандзы, полагая, что тому следовало принять более строгие меры предосторожности, чтобы обеспечить сохранность меча, который ему доверили. Было принято решение освободить Сандзу от должности, конфисковать его имущество при условии, что, если он сумеет отыскать Бэндзаэмона и вернуть украденное лезвие меча Мурамасы, его восстановят в прежних правах и вернут имущество. Сандза, который с самого начала понял, что наказание его будет

суровым, безропотно принял такой указ, поручил свою жену и сына заботе родственников и стал готовиться к отбытию из провинции как ронин в поисках Бэндзаэмона.

Однако перед тем, как пуститься в путь, он подумал, что ему следует сходить к своему брату, офицеру Такаги Уманодзё, и посоветоваться с ним относительно того, как действовать, чтобы достичь своей цели. Но Уманодзё, грубый по натуре, встретил его враждебно и сказал:

– Верно, Бэндзаэмон – подлый трус, но ведь это из-за твоей небрежности князь лишился своего меча. Бесполезно было приходить ко мне за помощью. Ты обязательно должен получить меч обратно, и как можно быстрее.

– Ага, вижу, ты тоже мне завидуешь, потому что только я оказался прав в споре о том, работы какого мастера был меч, – отвечал Сандза. – Ты сам ничем не лучше Бэндзаэмона!

В сердце Сандзы закралась обида на брата, и он ушел из дома, приняв решение сначала убить Уманодзё, а уж потом выследить Бэндзаэмона. Притворившись, что отправился в путь, Сандза укрылся в харчевне и стал поджидать удобного случая, чтобы напасть на Уманодзё.

Однажды Уманодзё, который очень любил рыбачить, отправился со своим сыном Уманосукэ, шестнадцатилетним юношей, на берег моря. Они получали удовольствие от рыбалки, когда совершенно неожиданно заметили какого-то самурая, бегущего к ним. Через некоторое время тот приблизился, и отец с сыном узнали Сандзу. Уманодзё, подумав, что Сандза вернулся, чтобы обговорить какое-то важное дело, оставил свою удочку и пошел ему навстречу. Тогда Сандза выкрикнул:

– Ну, господин Уманодзё, обнажи свой меч и защищайся. Что?! Разве ты не хотел заодно с Бэндзаэмоном излить на меня свое презрение? Подходи, подходи ближе! Это ты воодушевил своего сообщника и ответишь за подлый проступок. Бесполезно изображать невинность, удивление на твоем лице не спасет тебя. Защищайся, трус и предатель! – С такими словами Сандза размахивал своим обнаженным мечом.

– Нет, господин Сандза, – отвечал Уманодзё, желая кротким ответом отвратить от себя его гнев, – я к этому непричастен. Не трать свою доблесть на такое пустяковое дело.

– Лжец и мошенник! – горячился Сандза. – Не думай, что можешь обмануть меня. Я знаю, у тебя сердце предателя!

И, бросившись на Уманодзё, он нанес ему рану на лбу так, что тот упал в агонии на песок.

Тем временем Уманосукэ, который рыбачил в некотором удалении от отца, бросился ему на помощь и, увидев, что тот в опасности, бросил камнем в Сандзу в надежде отвлечь его внимание, но до того, как юноша подошел, Сандза нанес смертельный удар, и Уманодзё пал замертво на берегу.

– Остановитесь, господин Сандза, убийца моего отца! – закричал Уманосукэ, обнажая свой меч. – Остановитесь и сразитесь со мной, чтобы я мог отомстить за смерть отца!

– То, что ты захотел убить врага своего отца, – произнес в ответ Сандза, – это правильно и пристойно. И хотя я был прав в ссоре с твоим отцом и убил его, как и следует самураю, все равно рад расплатиться с тобой здесь своей жизнью.

Но мне моя жизнь дорога ради одной цели – наказать Бэндзаэмона и вернуть украденный меч. Когда я верну этот меч князю, тогда предоставлю тебе возможность отомстить, и ты сможешь убить меня. Слово воина верно, но, чтобы убедить тебя в том, что выполню свое обещание, я отдам тебе в заложники свою жену и сына. Прошу тебя, опусти свою карающую руку до тех пор, пока мое желание не будет исполнено.

Уманосукэ, который был храбрым и честным юношей, столь же известный в своем клане добротой сердца, как и умением владеть оружием, услышав смиренную просьбу Сандзы, смягчился и сказал:

– Я согласен ждать и возьму в заложники твою жену и сына до твоего возвращения.

– Покорно тебя благодарю, – отвечал Сандза. – Когда я покараю Бэндзаэмона, вернусь, чтобы ты осуществил свою месть.

Итак, Сандза отправился своей дорогой в Эдо на поиски Бэндзаэмона, а Уманосукэ остался горевать на могиле отца.

А Бэндзаэмон, когда добрался до Эдо, оказался без друзей и без средств к существованию, но случайно услышал молву о Тёбэе из Бэндзуина, главе отокодатэ, к которому и обратился за помощью. И, вступив в братство, зарабатывал себе на жизнь уроками боевых искусств. Некоторое время он усердно работал и даже заслужил себе хорошую репутацию, когда в город пришел Сандза и принялся его разыскивать. Но шли дни и месяцы, и после года бесплодных поисков Сандза, потратив все свои деньги и не найдя ключа к местонахождению своего врага, оказался в очень стесненных обстоятельствах и был вынужден изворачиваться, занявшись предсказаниями судьбы. Хоть он постоянно трудился, ему было трудно заработать себе на каждодневную еду, и, несмотря на все старания, его месть казалась столь же далекой, как и прежде. Но тут ему пришла в голову мысль, что квартал Ёси-вара был одним из самых шумных мест в городе, и, если он затаится там, рано или поздно наверняка наткнется на Бэндзаэмона. Поэтому он купил себе шляпу каса из плетеного бамбука, которая полностью закрывала лицо, и затаился в квартале Ёсивара.

Однажды Бэндзаэмон и двое учеников Тёбэя, Токэн Гомбэй и Сиробэй, который за свой необузданный нрав имел прозвище Отвязанный Жеребчик, развлекались и пили вино на верхнем этаже одного чайного дома в Ёси-варе. Токэн Гомбэй, случайно выглянув из окна на улицу, увидел проходящего мимо самурая, одетого в поношенную старую одежду, которая контрастировала с его гордой и высокомерной осанкой.

– Посмотрите сюда! – сказал Гомбэй, привлекая внимание окружающих. – Посмотрите на этого самурая. Хоть грязна и изношена его одежда, но как легко увидеть, что он благородного происхождения! Мы же, тёнины, даже если и разоденемся в прекрасные одежды, не сможем выглядеть так, как он.

– Да! – согласился Сиробэй. – Хотелось бы мне с ним подружиться и пригласить его выпить с нами чарку вина. Однако нам, тёнинам, не приличествует выходить и приглашать человека его положения.

– Мы легко можем преодолеть эту трудность, – сказал Бэндзаэмон. – Так как я сам самурай, не будет ничего неуместного в том, что я пойду и перекинусь с ним парой слов и приведу его сюда.

Двое его товарищей радостно приняли это предложение. Бэндзаэмон сбежал по лестнице вниз, подошел к странному самураю, поприветствовал его и сказал: