Легенды о славном мичмане Егоркине

Белько Виктор Юрьевич

Тем временем, раненого перенесли на стол, сооруженный из нескольких обеденных баков в столовой заботами запасливого и хитрого Арсланова. В корабельных кладовых оказалось почти все необходимое для ухода за раненным.

– Товарищ майор, у больного давление падает! – встревожено доложил фельдшер,

Врач подошел к больному и осмотрел. Тут вдруг по всему его телу пошли судороги.

– Та-ак, дела-то хреновые! – протянул врач, – надо бы рану прозондировать – кость-то черепная цела?

Пока он возился, исследуя рану, матрос, изображавший

санитара, вдруг увидел ярко-алую разорванную ткань под лоскутами кожи. Тяжелая кровь вытекала из раны, ее собирал тампоном сосредоточенный Арсланов. Можно было разглядеть в глубине раны, в которой осторожно шевелил зондом врач, белеющую кость. Вот этого “санитар” уже не вынес – покачнулся и стал оседать на палубу. Ругнувшись на своем языке, фельдшер успел подхватить его под руки, подвести к двери и вытолкнуть в объятия толпящихся у двери столовой моряков. В этот момент заместитель командира заглянул в дверь, уже открыл было рот, чтобы спросить о самочувствии больного, но увидел, что того опять бьет судорога, а врачу его не удержать. Одновременно с Арслановым они бросились к столу и стали удерживать бьющегося матроса. Доктор, отчаянно чертыхаясь и удерживая равновесие на вырывающейся из-под ног палубе, исхитрился наполнить шприц и сделать укол. Больной успокоился, его лицо покрылось мелким потом. Врач тоже взмок.

– Слушай, Михалыч, ты как-то мне говорил, что при виде крови тебя будто бы мутит? – невинным голосом спросил он замполита.

– В каждом враче сидит латентный садист! – огрызнулся офицер, – мог бы и не напоминать. Не до страхов сейчас было! Как-нибудь в другой раз я тебе покажу, как падаю в обморок при виде крови! – пообещал Михалыч.

Врач поднялся на ходовой, доложил по радио о состоянии раненого, получил рекомендации.

Тем временем корабль вовсю несся ко входу в залив, где его должен был встречать медицинский катер с бригадой врачей.

Машины держали заданные обороты. Корабль, врезавшись острым килем в волны, взрезал воду форштевнем, за кормой вились встревоженные чайки, выглядывая в кильватерной струе мелкую рыбешку.

И вот тут началось! Сначала что-то произошло с фильтрами, и давление масла упало, затем сорвало дюрит системы охлаждения. Скорее подсознательно, старослужащий матрос Дмитрий Байбаков кинулся устранять аварию, хватаясь голыми руками за разогретое железо, пробиваясь сквозь струи горячей воды. Но не отступал, пока не подошли еще ребята, и не бросили матрац на фонтан кипятка. Возбужденно, моряки умело работали, зная о том, что в столовой умирает их раненный ровесник. И вот тут уже не до волдырей. И не до горячего железа и воды. Потом подлечимся!

Механик вместе со своими старшинами команд и тут же развили кипучую деятельность. Скорость значительно снизилась, правую машину пришлось остановить.

Командир, приняв доклад механика, сказал только:

– Устранить неисправность и доложить о готовности!

Опытный моряк, он понимал, что ругаться, торопить, принимать личное деятельное участие, даст только

обратный эффект. Он привык доверять своим офицерам!

В машинном отделении расторопно шла работа. Заглянул Кайрин, нашел взглядом командира БЧ-5. Тот сказал:

– Сладим, не впервой, минут тридцать надо. Однако уже через двадцать минут дали пробные обороты.

– Товарищ командир! Неисправность устранена силами личного состава. Механизмы могут использоваться без ограничений! – доложил капитан-лейтенант.

– Есть! – принял доклад командир и молча уставился на механика.

– А чего я сделаю? Техника потрепана, прямо как моя жизнь, ремонт тоже забыли когда уж и был, вот и делаем из … – конфетку. Тут железо лопается, а уж резина… При помощи энтузиазма и какой-то матери. Вот этого добра еще хватает, а то вот скоро на прогулочный пароход или в монастырь куда подамся, обрыдаетесь!

– В женский, что ли?

– А что, возьмут? Еще пару-другую лет, и в женскую баню, как безопасного, пускать уже будут!

– Зарекалась свинья не ходить на огород! – скептически хмыкнул командир.

– Тут у меня герой образовался, Байбаков, старослужащий. Только остановили машину, а он уже кинулся дюрит ставить! Естественно, руки и обварил…

– Сильно?

– Вода – не кипяток, но волдыри могут быть. Там им сейчас Арсланов занимается! Доктора сегодня наработались – всласть!

– Ага! Избитый дверью Кайрин, потом раненый. Теперь мой Байбаков …

– Нет, по мне – пусть уж доктора несут себе односменку на койке и за тараканами на камбузе бегают! А то разошлись сегодня – только давай!

– Вот-вот. Пойду и я таблетку от нервов попрошу!

– От нервов не таблетки помогают!

Механик тем временем сделал “уголок” на поручнях трапа и, на одних руках, одетых в черные нитяные перчатки, ловко съехал вниз.

В амбулатории Арсланов обрабатывал руки здоровенного Байбакова, стоически терпевшего процедуру, лишь изредка шипевшего под нос невнятные комментарии.

– Терпи, казак, атаманом будешь! Ты, кстати, из казаков? Байбаками казаки называют больших толстых сурков, которые стоят в солнечные дни столбиками у своих нор – обстановку наблюдают… не больно?

– И чего полез в кипяток? – встрял подошедший Егоркин.

– Дак я это, рукавицы надел!

– Ты бы презерватив еще одел! – ласково посоветовал мичман:

– Под горячую-то воду, как раз бы помогло! – проворчал Арсланов.

Через комингс двери кок давал ценные указания:

– Товарищ мичман, у нас в селе говорят, что против ожогов простое подсолнечное масло – первое дело!

– А у нас есть научный подход к этому делу – целая банка! – огрызнулся Аарсланов и в его голосе появился кавказский акцент, как всегда случалось при волнении или раздражении. – И вообще – топайте все отсюда. Как? Да ножками! Про любовь на Красной площади слышали? Вот и топайте куда подальше со своими советами!

Он выпихнул Егоркина и захлопнул дверь каюты прямо перед носом.