Легенды о славном мичмане Егоркине

Белько Виктор Юрьевич

– Роднуля, – елейным голосом пролепетал Александр Павлович, – я срочно в гараж, готовимся к техосмотру, пора уже, отпуск не за горами, а там ребята, они мне помогут.

– Знаю я, эту самую вашу дружескую помощь! Опять домой за полночь притопаешь, в полубессознательном состоянии!

– Чур, меня, чур! Смотри, Светка, опять накаркаешь! Не бойся, я не очень долго, и много пить сегодня тоже не буду – впрочем, последние слова уже договаривал за дверью. Громыхая “танковыми” подошвами зимних ботинок по лестнице, он резво сбежал вниз и скрылся за углом дома. “Кажется, обошлось! Светка не строила обиду и даже не возражала. Вот что значит – быстрота и натиск! Она даже не успела отфильтровать аргументацию, а тут – фьиють – и критиковать уже некого! Противник ошеломлен и несколько деморализован!” – так подумал Егоркин и весело заспешил к гаражам, где его ожидали друзья-приятели.

– Так по какому поводу сбор? – поздоровавшись,

поинтересовался Егоркин у праздной публики.

– У нашего Андрея сын родился, богатырь – четыре девятьсот! – гордо заявил капитан, одетый в “жабью шкурку”. Причем, с таким видом, что имеет к этому делу какую-то причастность и заслуги. Он тут первичную импровизированную “поляну” сегодня накрывает!

– Ух, ты, а ведь по его жене не скажешь, что смогла такого богатыря выносить!

– Да, – поддержал его доктор Рюмин, и сокрушенно добавил: – Женщины как-то вот разучиваются рожать нормальных детей нормальным способом.

– А чего ждем? Надо эту новость обмыть – какой моряк русского флота будет!

– Это уж как захочет! – резонно возразил кто-то из офицеров, – да вот, сейчас уже должен счастливый папаша подъехать

Обычный круг участников был несколько расширен за счет сослуживцев Андрея, которые, впрочем, здесь не были уж совсем чтобы новичками. Егоркин поздоровался с подходившим Бардиным, капитаном 1 ранга запаса, бывшим командиром известного на флоте ракетного “атомохода”:

– Привет, Константин Николаевич! – раскланялся он, и спросил: – как она, жизнь-то пенсионная?

– Да, понимаешь, пока одни разочарования! Я, вон было, думал, что, как выйду на пенсию, так буду три раза в неделю ездить на рыбалку, а оказалось, что три раза в день приходится мыть посуду! А в целом очень ничего! Вот знал бы, что оно так, так подался бы на пенсию сразу после училища!

Тут из своего гаража выглянул здоровенный седоватый майор из соседнего полка ПВО. Он хотел было поздороваться с новоприбывшими соседями, но жизнерадостный Сергей Коромыслин опередив его, затянул хриплым голосом на манер частушки:

К нам ракетчики недавно

Вдруг зашли на юбилей…

После литра пожелали

Нам под футом семь килей!

– Ну, было, было! – обреченно согласился майор. – Но это не от моей сухопутной серости, просто от волнения “заплетык языкнулся”. А у этих “мариманов” – счастья полные штаны от этого! Вот уже второй год вспоминают этот случай – со смущенной улыбкой пояснил он Бардину и Егоркину.

– Хорошо, что ты не на Кубани, дорогой Серега

– А что? – подозревая какой-то подвох, поинтересовался приятель.

– Эх, удавили бы уже тебя за такое фальшивое пенье, да еще твоим козлетоном – посочувствовал Егоркин.

– Смотри-ка, одни благородные напитки! – сказал Коромыслин, засунув голову в открытую калитку и внимательно оглядев готовую к бою батарею бутылок, запотевших в тепле гаража.

– Да, доброе старое “шило” нынче не в цене! – констатировал Бардин, Его “Волга” стояла перед гаражом с открытым капотом, как клиент с открытым ртом в кресле у стоматолога. Обтирая свои замасленные руки ветошью, он продолжал: – а вот раньше “шило” было признанным двигателем прогресса. Без него любой ремонт лодки в заводе был проблематичен! Да и столько разных служебных вопросов через это самое шило проще решалось! Всякие бюрократические заторы им размывались! – Константин Николаевич даже мечтательно прищурился, вспоминая что-то свое.

– Да! – довольно подхватил тему Егоркин, – Где-то в середине 80-х годов, аккурат в самый разгар кампании борьбы с алкоголизмом, мой брат работал главным механиком на спиртозаводе где-то под Краснодаром. А у этого района была своя подшефная подлодка. Эта самая лодка встала в завод в одном северном городе. Понятное дело, спирт стал ужасным дефицитом, по причине беспощадной борьбы компартии с алкоголизмом зверскими, и как всегда, удивительно-непродуманными методами. Каждую бочку командиры дивизий лично делили между кораблями покилограмно, а контроль за расходованием продукта тоже был соответствующе суровый. Старики еще помнят это!

И вот командование лодки обратилось к своим шефам помочь со спиртом для разных необходимых технических мероприятий на лодке, для повышения сопротивления изоляции и проводимости контактов аппаратуры, например. А этот самый спирт был тогда был в остром дефиците..

По официальному запросу, этот продукт был просто необходим для промывки обмоток турбогенератора, и прочей электротехнической аппаратуры, у которой после тяжелого и длительного плавания упало сопротивление изоляции. Ну, казаки привыкли помогать своим друзьям, а уж армии и флоту – подавно. А особенно, если об этом хорошо, умно и уважительно попросить. Секретарь райкома партии вызвал к себе директора завода и сказал, чтобы тот постарался изыскать возможность оказать

помощь славным северянам, тем более – подшефным морякам-подводникам. А что? Почесали они свои затылки, и сказали – да запросто. Изыскали некондиционное зерно для сырья. Вот когда у нас стоит дождливая погода, то на открытых токах у некоторых нерадивых хозяев такого подпорченного зерна полно. Зерно быстро прорастает и годится только на спирт и некоторые другие технические нужды и идет по дешевке. И вот выдали сверхплана целую цистерну высококачественного спирта. Потому, что, рассчитывая на бочку, от силы – две, подводники и не подумали оговорить требуемые объемы. Ибо уже такой объем называется флотским числительным – “до хрена”. А казаки – народ не жадный, и на заводе-то счет идет кубами да цистернами, и всем районом этого ни в жисть не выпить! Вот заводские партийцы и отправили любимому флоту требуемый продукт в приемлемых, с их точки зрения, скромных объемах. И в кратчайший срок! Вот пошла эта беленькая, чистенькая эмалированная изнутри цистерна по железной дороге прямо на Север. На лодке, когда узнали, схватились за голову – куда все это девать? Цистерну-то в кратчайший срок вернуть надо железной дороге! Ведь ценное госимущество! Но подводники – народ ушлый, нашли и тару, и место для хранения. Благо, теперь было, чем за все это платить. После горбачевской борьбы с пьянством этот продукт стал свободно бутылируемой валютой и охотно принимался при всех неофициальных расчетах. Поэтому, эта цистерна стала как неучтенный расчетный счет. Даже лучше… Ну, и началось! А заводское начальство, не зная этих событий, все удивлялось: почему это перед этим заказом все время столпотворение рабочих, все спешат, что-то несут туда, а на других заказах – обычная тишина? Оказалось, что “бычки” внедрили в жизнь метод строгого, но щедрого материального стимулирования. Впрочем, командир им эту щедрость подрезал – при таких объемах вознаграждений справедливо опасались, что рабочие разбалуются, а “валюта” подвергнется естественной инфляции. Да и за спаивание “работяг”, которое долго скрывать невозможно, могли намылить холку в местном политотделе и парткоме завода, в свете выполнения решений партии. Хотя, надо сказать, дисциплину у работяг подводники подняли на досягаемую высоту. Причем, очень просто – кого ловили с запахом, в черный список и на лодку больше не пускали. Зато приходили трое других вместо него и “пахали” с усиленным рвением! Для потомка гордых поморов остаться без выпивки – что ты! Что твоя трагедь в трех актах! “И мальчики кровавые в глазах”, вот! Короче, лодочка изнутри стала как новенькая, по срокам ремонта обогнали не только план, но и все социалистические обязательства. Даже отстроили столовую команды, обшив ее дорогим натуральным деревом и оснастив камбуз по последнему слову пищевой промышленности. Говорили, что даже машину по производству мороженного в камбуз втиснули, вот. А уж техника – трубопроводы и прокладки только красномедные, все приборы – только герметичные и так далее, и тому подобное! Представители штаба флотилии, наезжавшие на завод в целях проверки, нарадоваться не могли. Даже в газетах про такой ударный труд писали! А как же! Феномен трудового подвига в свете перестройки! Только про истинные причины писать не стали, да и кто бы корреспонденту о них сказал?! Командира и механика разобрало, они сияли, как новенькие медали и цвели, как майские розы! Однако, в пылу сражения они забыли старое, как сам наш флот, правило – главное – это вовремя остановиться! И поэтому, взвесив все силы и средства, (спирт куда-то девать было надо, отдавать чужому дяде – жалко, а продавать – в те времена такая мысль флотскому офицеру просто в голову не могла придти, тем более – в личных целях) они решили … построить рядом с собой еще одну подводную лодку! – сказал Егоркин, выдержав эффектную паузу.

– Вот заливаешь, а я уже было начал верить – рассмеялся кто-то из тыловиков. “Старая гвардия”, давно привыкшая к байкам Палыча, слушала с интересом.

– А вот слушать тебя никто не заставляет! – поддержал Бардин рассказчика, – не нравится – иди-ка в гараж, пивом или “красненьким” разминайся! Только с закуской поаккуратней, знаю я вашу тыловскую братию! Вы при слове “халява” напрочь теряете управление своими инстинктами! – предостерег ветеран, и закончил: – Александр Павлович, продолжай, пожалуйста!

– Там и начали они воплощать свои планы в жизнь, с таким служебным рвением и трудовым энтузиазмом, что только держись! – продолжал Егоркин, довольный поддержкой такого заслуженного и авторитетного ветерана, как Бардин. Туда-сюда, вот уже с другой стороны причала корпус появился, вот кран через съемные листы чего-то туда загружает, ограждение рубки присобачили. Прямо из воздуха новая лодка появляется! И вроде шума пока нет – кому надо, глаза замазали, а точнее – залили. Причем, все опять – в рекордные сроки. Так бы и исполнили они свою задумку, да вот космические шпионы подкузьмили.