Легенды Освоенного Космоса. Мир-Кольцо
Шрифт:
Да, Луис, ты загнан в угол.
— Ну, хорошо, — вздохнул он.
Одинокие ночи были бы воистину ужасны.
4. Говорящий с животными
— Я присоединяюсь к экспедиции, — сказала Тила экрану видеофона.
Одна из голов кукольника протяжно засвистела ноту «ми».
— Что-что?
— Прошу прощения, — пробормотал Несс. — Завтра в восемь ноль-ноль на Австралийском Стартовом Поле. Личные вещи — до двадцати пяти земных килограммов. Луис — то же самое. А-а-а…
Обе головы старались
— Ты болен? — обеспокоенно поинтересовался Луис.
— Нет. Просто я увидел свою смерть… До свидания. Встретимся на Стартовом Поле.
Экран потемнел.
— Видишь, какова награда за то, что можешь так — здорово убеждать?
— Что же делать, если я настолько красноречив, — проворчал Луис. — Старался изо всех сил. И никаких претензий, если погибнешь ужасной смертью.
В ту ночь, когда Луис уже погружался в бездонную пропасть сна, он услышал:
— Я люблю тебя. Я лечу с тобой, потому что люблю тебя.
— Я тоже тебя люблю, — механически пробормотал он в ответ, и только тогда до него дошло, что она сказала.
— Что? Ты летишь за двести световых лет потому, что не хочешь со мной расстаться?
— Угу…
— Спальня, мягкий свет!
Готовясь к космическому путешествию, они избавились от искусственных красителей, и теперь кожа Луиса была желто-коричневого цвета. Карие, уже не раскосые, глаза, черная косичка, седая короткая щетина покрывала затылок — так теперь выглядел Луис By. Тила тоже заметно изменилась. Ее кожа приобрела бледный оттенок, а на овальном лице обращали на себя внимание большие карие глаза и маленький, серьезный рот; волосы, черные и мягкие, она завязала хвостом.
— Ведь ты никогда не была даже на Луне.
Она кивнула.
— А я вовсе не самый лучший любовник в мире. Ты сама это сказала.
Еще один утвердительный кивок. Тила Браун не признавала недомолвок. За эти два дня и две ночи она ни разу не солгала, не сказала полуправды, не попыталась уйти от ответа на какой-нибудь вопрос. Луис был гораздо сдержаннее в высказываниях, и она, казалось, принимала эту сдержанность, хотя сама была совершенно открыта. И задавала дьявольские вопросы.
— Так почему именно я? — допытывался Луис.
— Понятия не имею, — призналась она. — Может, так на меня действует твоя харизма? Ты же герой.
Разве он виноват в том, что был единственным ныне здравствующим из тех, кто впервые столкнулся с чужой цивилизацией?
Луис попытался еще раз:
— Знаешь, так получилось, что я знаком с лучшим любовником на Земле. Это его хобби. Он мой друг и пишет об этом книги. Кстати, у него докторская степень по физиологии и психологии.
— Перестань. — Тила зажала уши руками. — Перестань.
— Я просто не хочу, чтобы ты погибла. Ты слишком молода.
На ее лице появилось удивление, и он понял, что снова употребил слова интерлингвы в контексте, который лишал их всякого смысла. «Бешенство сердца»? «Погибла»? Луис вздохнул.
— Подумай еще вот о чем, прежде чем отправиться в страну мечты. В кабине будет довольно тесно.
— Ты хочешь сказать, что мы не сможем
— А меня волнует.
Снова этот удивленный взгляд.
— А если бы они были людьми? Ты тоже переживал бы?
— Да. Исключая лишь то обстоятельство, что мы были бы очень хорошо с ними знакомы. Я излишне старомоден?
— Немного.
— Помнишь того приятеля, о котором я говорил? Лучшего любовника? Так вот, его… м-м… знакомая научила меня тому, чему научилась от него.
— Ты пробуешь сменить тему.
— Действительно. Сдаюсь.
— Подумай еще об одном. Твой знакомый кукольник мог бы пожелать себе в качестве компаньонов представителей четырех, а не трех видов. Вместо меня ты с тем же успехом мог бы держать в объятиях самку тринока.
— Ужасная перспектива. Но вернемся к делу: целое состоит из трех фаз. Начнем с «позы всадника»…
— А что это за поза?
— Сейчас покажу!
Утром Луис был счастлив, что они летят вместе. Когда сомнения вернулись, было уже слишком поздно. Впрочем, уже давно было слишком поздно.
Внешние торговали информацией. Они хорошо за нее платили и дорого продавали. Во всех банках заселенного людьми космоса Внешние имели неограниченный кредит.
Скорее всего, их раса возникла на небольшом холодном спутнике какого-нибудь газового гиганта. Если какую-нибудь планетарную систему населяли потенциальные клиенты, если в ней находилась подходящая планета или спутник, Внешние основывали там огромный торгово-развлекательный центр. Пятьсот лет назад они начали обустраивать Нереиду — ледяную равнину, освещенную лишь ярким светом звезд. Солнце казалось отсюда жирной точкой и давало примерно столько же света, как Луна в полнолуние.
— Пожалуй, именно здесь у них что-то вроде центральной базы. — Луис одной рукой указывал вниз, на невысокий лабиринт, а другой держал рулевой рычаг транспортника.
— Интересно, зачем им это? — спросил Говорящий. — Для обороны?
— Внешние живут за счет термоэлектрической энергии, — объяснил Луис. — Благодаря этим стенам они имеют множество мест, в которых свет четко граничит с тенью, разница температур порождает ток.
За время десятичасового полета Несс почти успокоился и перестал изучать корабль, засовывая то одну, то другую голову в различные углы. Прекратилась и издаваемая им странная музыка, тоскливая, как завывания компьютера, страдающего от отсутствия полноценного секса.
Кукольник настоял, чтобы за пульт управления сел Луис: его доверие к землянину было так велико, что он даже не застегнул ремней. Луиса заинтересовал его скафандр с утолщением на горбе, прикрывающем мозг. Системы, регенерирующие воздух и продукты, были неправдоподобно малы.
Говорящий явился на борт с небольшим багажом, который, как выяснилось, в основном состоял из микроволновой плиты для разогревания мяса и огромного куска самого мяса, явно неземного происхождения. Большую часть пути кзин просто проспал, подложив под голову свой скафандр-пузырь.