Легенды Освоенного Космоса. Мир-Кольцо
Шрифт:
— Ну-у-у…
— Понимаешь, если это было честное предложение, поневоле напрашивается вопрос: вдруг нам действительно необходимо знать, в чем заключается необычность планеты в системе быстрого протосолнца?
— Ты прав. Наверняка нам предлагали полезную информацию. Слушай, может, вернемся и…
— Нет, Би. Извини, но возвращаться мы не будем. Не подумай, что я жлоб, что мне жалко этих двухсот тысяч — вовсе нет! Просто я хочу сам выяснить, в чем именно состоит странность планеты, понимаешь? Давай продолжать наш путь —
— Хм…
Отозвавшись столь глубокомысленно на слова моего спутника, я впервые задумался, а правильно ли я сделал, составив компанию Медведю. Вдруг он хотел отправиться в свой странный мир в одиночку, чтобы быть первым, а не одним из первых? Может, зря я повис у него на хвосте? Правда, с благими намерениями, собираясь осторожно и тактично оберегать его от опасности, если это потребуется, — ведь, несмотря на самоуверенность, огромные богатства, широкую натуру и широкую спину, Медведь был всего лишь брюхошлепом, то есть довольно беспомощным существом…
И мы продолжали наш путь к протосолнцу, разумно чередуя отдых с вахтами в рубке.
Запредельники не зря оценили свой маршрут в миллион: прошло всего пять дней, а мы уже оказались в опасной близости от системы быстрого протосолнца. Короткая зеленая линия в индикаторе массы начала расти, я позволил ей достигнуть поверхности сферы и вышел из гиперпространства.
Впереди был круг темного неба, а на нем — яркие бело-голубые звезды. Из центра круга сочился тусклый красный свет.
Следующие двенадцать часов Медведь бегал от телескопического экрана до прозрачной стены рубки и обратно, периодически задавая мне один и тот же вконец осточертевший вопрос:
— Ты когда-нибудь раньше уже видел протосолнце?
— Нет, — раз за разом терпеливо отвечал я. — Насколько я знаю, в освоенном космосе нет протосолнц.
— Так может быть, странность системы именно в этом?
— Может быть.
— Би, а вдруг протосолнце прилетело из другой галактики, может, в этом как раз и заключается его необычность?
Я решил подождать с ответом до следующего выныривания из гиперпространства в обычный космос.
А когда мы вынырнули, начисто забыл свой предполагаемый ответ, потому что Медведь внезапно взревел, как один из его тезок в зоопарке:
— Вижу нашу планету!
«Подумаешь, сенсационное зрелище!» — подумал бывалый пилот Беовульф Шеффер.
Я предусмотрительно придержал эту реплику: Медведю необязательно было знать, что мир, за координаты которого он заплатил миллион, пока не производит на меня большого впечатления.
Отсюда планета казалась едва заметной точкой, и протосолнце тоже не выглядело особо внушительным.
Протосолнце — это зародыш звезды, облако разреженного газа и пыли, образованное неспешными водоворотами межзвездных магнитных потоков или действием троянской точки, расположенной в открытом звездном скоплении. Облако может рассеяться или уплотниться в зависимости от гравитационных условий. В базе данных корабельного компьютера я отыскал материал о протосолнцах, но все это были математические выкладки, так как никто и никогда
— Вот она! — Медведь не мог отвести взгляда от крошечной точки за прозрачной стеной. — Совсем рядом!
— Прекрасно. Просто милашка! Теперь нам надо бы…
Не дав мне договорить, мой приятель рванулся к телескопическому экрану. Бели бы путь ему преградил голодный кзин, в его меху наверняка остались бы следы ботинок Медведя.
Пока Медведь упивался зрелищем своей планеты, я провернул кой-какую работенку и вскоре прервал его экстаз будничными словами:
— Медведь, ты не замечал за мной привычки ругаться для пущей выразительности?
— Нет, а что?
— Здесь чертовски высокий уровень радиации. Если бы мы были снаружи, наши скафандры начали бы пропускать радиацию через три дня.
— О’кей, отметь это в досье Секрета. — Медведь мимоходом окрестил свой странный мир, даже не предложив отметить это событие шампанским.
Потом он снова жадно уставился на экран, а я ввел данные в компьютер, не испытывая особого беспокойства. Мы были в безопасности: корпус, изготовленный в «Дженерал Продактс», защитит нас от чего угодно, кроме столкновения с планетой или со звездой.
Вскоре досье странного мира стало заполняться с пугающей скоростью.
— Астероидного кольца не видно, — докладывал Медведь, — плотность метеоров — ноль, насколько я могу судить…
— Может, это потому, что на такой скорости межзвездный газ вытесняет мелкие объекты?
— Одно могу сказать точно, Би, я не зря потратил деньги. Это чертовски занятная система!
— Рад за тебя, но мы давно уже пропустили ленч.
— Ну, иди поешь, а я еще понаблюдаю!
Поняв, что оторвать Медведя от созерцания Секрета будет так же трудно, как молодого папашу от знакомства с первенцем, я отправился обедать в одиночестве.
Когда я вернулся в рубку, Медведь поделился со мной новыми потрясающими впечатлениями:
— Планета кажется отполированной, как бильярдный шар. Следов атмосферы не видно…
— Кратеры есть?
— Нет. Откуда — в системе же нет метеоров!
— Но в окружающем космосе они есть, а на такой скорости…
— Ага! Вот тебе еще одна странность в придачу к повышенной радиации и всему прочему!.
Я обогатил новой странностью досье планеты Секрет и неодобрительно уставился на темно-красное протосолнце, которое злобно пялилось на меня.
Под пристальным враждебным взглядом я провел еще ряд измерений, облучив протосолнце и планету глубинным радаром и сняв температурные показания. То и дело — к вящей радости Медведя — обнаруживались все новые и новые аномалии.
— Теоретически эта звезда еще не должна светиться, она недостаточно плотна, в таком разреженном облаке невозможна реакция синтеза ядер!
— Значит, теории о протосолнцах ошибочны! Чтобы выяснить это, уже стоило сюда прилететь, верно, Би?
— Да, но это еще не все. Согласно показаниям глубинного радара, твоя планета не имеет литосферы. Литосфера стерлась, обнажив магму, которая на холоде затвердела.