Легенды петербургских садов и парков
Шрифт:
Однако сразу после переворота две близкие подруги Екатерина Великая и Екатерина Малая, как в светских кругах Петербурга называли Дашкову, охладели друг к другу. Инициатором разрыва стала Дашкова. По одной легенде, будто бы из-за того, что в ропше убили свергнутого императора Петра III, по другой, потому что муж Дашковой будто бы изменил ей с императрицей. Сказать что-нибудь определенное на этот счет трудно, но нельзя не вспомнить, как однажды Екатерина романовна проговорилась, что «нельзя простить две вещи: кровь на короне и измену в браке».
Однако своеобразный памятник дружбы Екатерины Великой и Екатерины Малой в Петербурге сохранился. На бывшей Петергофской дороге стоит
Дашкова с увлечением принялась за строительство. Считается, что автором проекта особняка был знаменитый архитектор Джакомо кваренги, хотя сама Дашкова в своих мемуарах приписывает авторство проекта себе. Это на нее похоже. О ее скупости ходили самые невероятные легенды. Говорили, что она выискивала и собирала старые эполеты, чтобы извлечь из них золотые нити. А на сооружении ее загородной дачи должны были работать не только крестьяне ее мужа, но и случайные гости, которых она будто бы принуждала помогать при строительстве. Рассказывали, что в угоду княгине «девушки носили кирпичи, а молодые люди мяли глину лопатами». Если верить фольклору, Дашкова не гнушалась ничем. Например, пока гости веселились в доме хозяйки, она приказывала выпрягать из экипажей коней и использовала их на работах.
Между тем, в Петербурге поговаривали, что особняк Дашковой построен из материалов, сэкономленных ею при строительстве здания Академии наук уже тогда, когда Екатерина романовна была назначена ее президентом. Известно, что политическая судьба Дашковой сложилась не так счастливо, как она могла бы предполагать, будучи ближайшей подругой императрицы. После переворота первые роли в государстве заняли совсем не те люди, которые его организовывали. Любовь императрицы к Екатерине романовне постепенно охладевала. В конце концов Дашковой пришлось уехать за границу. Там она провела более десяти лет. Только в 1780-х годах ей предложили более или менее почетные должности директора Петербургской Академии наук и президента российской академии.
Дача Дашковой, в народе ее называли «Подковой», или «домом-подковой», заложена в память о «революции», которая произошла 28 июня 1762 года, в день поминовения святых христианских мучеников III века нашей эры александрийского врача кира и его ученика и последователя Иоанна. В официальных документах дачу так и именовали: кира и иоанна. Однако в народе это труднопроизносимое название трансформировалось в кирьяново. Это же просторечное имя распространилось и на усадебный парк, раскинувшийся на огромной территории от «дома-подковы» до взморья. Парк «кирьяново» овеян романтическими легендами. Согласно одной из них, один из позднейших владельцев усадьбы Дашковой граф Завадовский «в припадке умопомешательства заложил в стене, или зарыл в земле все свои фамильные бриллианты», которые, согласно другой легенде, случайно нашел какой-то петербургский купец, после чего неожиданно разбогател. Случайно найденный клад «послужил началом его значительных богатств». Кто был этот загадочный купец, неизвестно.
С середины XIX века парк стал приходить в упадок. Сначала его разделили между двумя владельцами. Затем на части его территории построили две фабрики — шелковых и шерстяных изделий. А когда в 1870-х годах началась прокладка так называемой «Путиловской железной дороги», то на территории парка стали добывать грунт для железнодорожной насыпи. Остатки
Незавидно складывалась судьба и самой дачи Дашковой. После революции ее национализировали. Здесь последовательно размещались: пионерская база, жилой дом, школа для взрослых, детский сад. В условиях отсутствия постоянного владельца здание постепенно ветшало и разрушалось. Только в 1975 году его привели в относительный порядок и отдали в распоряжение молодоженам. В бывшей даче Дашковой открыли районный дворец бракосочетания. Это как нельзя более кстати сочетается и с подковообразной формой здания, и с той самой потерянной царской лошадью в знойном июне 1762 года легендарной подковой — наивным символом человеческого счастья.
По дороге в Царское Село
В начале XVIII века Большая Новгородская дорога была единственной трассой, которая связывала новостроящуюся столицу с Первопрестольной. Только в 1730-х годах проложили еще одну, более короткую, дорогу от центра Петербурга к Московскому тракту. Она прошла от Невского проспекта, мимо слободы Семеновского полка, вела за город, и потому ее назвали говорящим именем: Загородный проспект. В районе современного Технологического института проспект сливался с Перспективной дорогой в Сарскую мызу, то есть в Царское Село.
В середине XVIII века проспект представлял собой сравнительно ухоженную шоссированную дорогу. Для большей сохранности обыкновенным обывателям ездить по ней запрещалось. Но это продолжалось недолго. Со строительством на берегу Обводного канала Скотопригонного двора или, говоря современным языком, обыкновенной скотобойни, Царскосельский тракт превращается в широкую проселочную дорогу, по ней гнали скот на убой. В 1860-х годах о ней говорили как о грязной, ухабистой, раскисавшей после каждого дождя улице. Ее редкие обитатели горько шутили: «Нашу улицу перейти, что Дунай переплыть».
Кроме того, проспект долгое время славился своей общегородской свалкой, она располагалась сразу за городскими бойнями, напротив Новодевичьего монастыря. По воспоминаниям окрестных жителей, свалка постоянно дымилась, отбросы прели, курились, «над ними колыхался зловонный густой туман». Свалку горожане прозвали «Горячим полем». Это было место постоянного прибежища всяких асоциальных элементов: бездомных и беспризорных, бандитов и грабителей, воров и нищих.
Сквер на Московской площади
В этих условиях ни о каком садово-парковом строительстве речи быть не могло. Только в советское время, когда из-за близости границ казавшейся в то время агрессивно опасной капиталистической Финляндии в воспаленном воображении руководителей страны угроза уничтожения северных районов Ленинграда стала видеться реальной, город стал развиваться в южном направлении. В соответствии с довоенным Генеральным планом развития Ленинграда в районе Средней Рогатки началось строительство нового административного центра города. Еще до начала войны построили так называемый дом Советов, куда должны были переехать все высшие партийные и советские организации города. Перед домом Советов возникла грандиозная по размерам площадь для проведения воинских парадов, всенародных демонстраций, массовых торжеств и празднеств. Она должна была стать крупнейшей в Ленинграде и одной из самых больших в европе. Согласно генеральному плану, ей передавались функции дворцовой площади.