Легенды танкистов - 2
Шрифт:
— Господин генерал! — Солдаты вошли в палатку и поклонились. — Мы очень
извиняемся. Мы приносим свои глубочайшие соболезнования. Мы просим простить нас за
то, что погиб капитан Китамура. Мы принесли вам десять пилоток и десять вещевых
мешков солдат Красной Армии. Мы привели к вам также русского сержанта. Мы просим
простить нас за то, что допустили смерть командира.
Ясуока нахмурил брови:
— Капитан Китамура был храбрым командиром. Вам нет прощения. Доставьте сюда
сержанта
Ясуока знал, что Тамада — человек хозяйственный. Он не станет сильно наказывать
солдат, когда каждый человек на счету.
Раненый русский сержант был допрошен лично Нюмурой. Поначалу он молчал, но
Нюмура спешил и применил пытки. «Отличный солдат, — подумал Нюмура. — Почти
такой же, как японский». Наконец русский заговорил. Его речь была очень непонятной.
Даже Нюмура, который гордился знанием русского языка, почти его не понимал.
Он сказал, этот сержант, что отряд, убивший капитана Китамуру и уничтоженный
Тамадой, принадлежал к батальону лейтенанта Быкова.
— Какие силы стоят на реке? — спрашивал Нюмура.
Сержант сказал: восемьдесят танков, две батареи полевой артиллерии, противотанковые
орудия...
Наконец его увели.
— Позовите лейтенанта Хироси, — распорядился Нюмура. — Я хочу знать все об этих
противотанковых орудиях русских.
Лейтенант был очень мрачен.
— Это очень, очень хорошее орудие, — сказал он. — Что я помню? Когда стреляет пушка
японского танка, можно наблюдать за полетом снаряда. Когда стреляло то орудие, мы
увидели сначала вспышку в дюнах, а потом сразу пробоину в танке. Они попали в
«девяносто пятый» капитана с устрашающей точностью. Это весьма неприятно.
— Гм, — промолвил Ясуока, присутствовавший при этом разговоре, и распорядился
применить захваченное у русских орудие для обороны штаба.
Нюмура откозырял и вышел. Как командир разведки, он желал лично осмотреть тела
убитых солдат Красной Армии. Вместе со своими подчиненными он обыскал их и забрал
документы.
— Вот их лейтенант, — показал ему один из солдат тело убитого русского артиллериста.
Нюмура долго рассматривал его.
— Симпатичный, — молвил он. — Жаль видеть такого молодого офицера убитым.
Посмотрите, что в его планшете.
Отметки на планшете русского лейтенанта оказались весьма неутешительными. Кое-что
касательно телеграммы Яковлева начало проясняться для Нюмуры.
— Проклятье, — пробормотал майор. — Стало быть, правый берег Халхин-гола
удерживают русские, а вовсе не монголы.
Он поспешил доложить
— Поздно, — был ответ из штаба. — Операцию уже не остановить. Бригада Ясуоки
продолжает наступление. Это неудержимое наступление японской армии на Халхин-гол!
41. Первый из первых
20 декабря 1914 года, Лондон
Премьер-министр Асквит задумчиво постукивал пальцами по листкам, аккуратно
сложенным в папку.
— Этот капитан Хэнки, следует признаться, умеет задеть за живое, — проговорил он.
Меморандум, составленный секретарем комитета обороны, капитаном Морисом Хэнки,
выглядел убедительно и, в отличие от иных армейских «прожектов», обладал бесценной,
чисто британской особенностью: здравомыслием.
Речь шла преимущественно о пулеметах.
Еще один вклад Великобритании в прогресс — пулеметы. В 1898 году лорд Китченер,
ныне всемогущий военный министр, разгромил армию махдистов. Это произошло в
верховьях Нила... Именно тогда Англия впервые применила пулеметы. Фанатики
бросались вперед и погибали под английскими пулями.
Воистину прекрасное в своей смертоносности оружие.
Боже, храни Англию и короля! Ведь это же самое оружие может быть повернуто против
британских войск. Что, если английским солдатам придется идти в атаку на пулеметы
врага?
Капитан Хэнки предлагал построить бронированный перевозчик пулеметов. На
гусеничном ходу. Собственно, он выражался в терминах военно-морского флота:
гусеничные «сухопутные крейсеры» (вооруженные пушками) и легкие «сухопутные
истребители» (вооруженные пулеметами).
Любопытно. И, пожалуй, умно. Стоит показать документ Первому лорду Адмиралтейства
— Уинстону Черчиллю.
Асквит вызвал секретаря и приказал связаться с Черчиллем.
— Скажите лорду Адмиралтейства, что это срочно, — прибавил он.
Декабрь 1914 года, Лондон
Черчилль свистнул собачке, и маленький веселый мопс запрыгнул на руки хозяину.
— Ничто так не утешает, как собачья преданность, — пояснил лорд Адмиралтейства. —
А я чертовски измотан... Поэтому, сэр, если это возможно, избавьте меня от мелко
исписанных бумаг.
— Вы как всегда остроумны, сэр, — отозвался премьер-министр. — Я принес вам бумагу,
но могу сообщить и на словах: речь идет о бронированном перевозчике пулеметов.
— О! — молвил Черчилль. — Любопытно. Да, сэр, вы, несомненно, по адресу. Я как раз