Легенды танкистов - 2
Шрифт:
— В городе иная обстановка, товарищ командующий фронтом. Дайте нашей танковой
армии самостоятельную полосу наступления в Берлине.
Жуков немного поразмыслил. Но Катуков знал, что делает: вера Георгия Константиновича
в танки была велика.
— Действуйте, — сказал наконец командующий. — Будете наступать по улицам
Вильгельмштрассе, по направлению к парку Тиргартен — зоопарку, — это уже совсем
близко
человеческом обличьи!
Чувствовалось, что Жуков изучил карту Берлина досконально и мог ходить по этому
городу с закрытыми глазами.
— И будьте осторожны, — прибавил командующий. — Там в каждом канализационном
люке засело по «фаустнику».
28 апреля 1945 года, 20 часов, Берлин
— Товарищ Катуков! — Голос
был незнакомый. — Это штаб фронта, майор Иващенко. Приказ командующего: по
рейхстагу огонь не открывать! Повторяю: не открывать огонь по рейхстагу. Как поняли?
— Понял, — ответил Катуков, ошеломленный. — По рейхстагу огонь не открывать. Но...
почему?
— К рейхстагу уже вышли части генерал-полковника Кузнецова. Там уже наши! —
штабист не выдержал — в его голосе прозвучало ликование. — Наши!
Катуков положил трубку.
Обидно, конечно, подумал Катуков. Честь водрузить Знамя Победы над рейхстагом
выпадет другой части...
Но главное — это Победа. Все ради нее.
И первая задача Первой гвардейской танковой — зоологический сад. Подступы к
рейхстагу. Осталось совсем чуть-чуть.
Катуков подошел к окну.
Из окна командного пункта уже видны были Бранденбургские ворота.
64. Первая танковая у Дона
22 июля 1942 года, Москва, Ставка Верховного Главнокомандования
Сталин был мрачен. Начиная с семнадцатого числа немцы перешли в наступление и
определенно рвались к Сталинграду.
Предположение о том, что главной целью летней кампании противника станет Москва,
оказалось ошибочным.
— Какие новости от наших шестьдесят второй и шестьдесят четвертой армий? — Сталин
подошел к большой карте.
— Шестые сутки отражают атаки на рубеже рек Чир и Цимла, — ответил генерал
Василевский, начальник Генерального Штаба.
Сталин долго, пристально всматривался в его лицо, затем перевел взгляд на
командующего Сталинградским фронтом генерал-лейтенанта Гордова.
— А ведь там долго так не продержаться,
проговорил наконец Верховный.
Гордов ответил ровным тоном:
— Если потребуется — все умрем на этом рубеже, Иосиф Виссарионович.
Сталин поморщился:
— Не надо, чтобы все умерли на рубеже. Не надо! Надо жить и побеждать. — Он
выдержал паузу, набил в трубку табак, но прикуривать медлил. Отвел в сторону руку с
трубкой, спросил: — Вы как считаете, товарищ Василевский, какие меры там необходимо
сейчас принять?
— Там сейчас необходима танковая армия, — твердо сказал вместо Василевского Гордов.
Видно было, что над этим предложением он размышлял уже некоторое время.
Сталин зажег спичку, раскурил трубку. Молчание затянулось. Наконец Верховный
проговорил:
— И я тоже так считаю. Можем мы сформировать к 28 июля в составе Сталинградского
фронта танковую армию?
Гордов оживился:
— На базе 38 армии. Подчиним ее генерал-майору Москаленко, который сейчас
командует тридцать восьмой.
— А где сейчас товарищ Москаленко? — спросил Сталин.
— Я вызвал его в Ставку, — ответил Гордов. — Пригласить?
Москаленко вошел, доложился. Видно было, что он взволнован. На вопрос, как он
расценивает идею создания танковой армии, ответил не задумываясь и с
обезоруживающей простотой:
— Да я уже давно мечтал о создании подобного объединения!
— Если говорить точно, товарищ Сталин, предполагается создание армии смешанного
состава, — заметил Василевский. — Туда будет включено управление тридцать восьмой
армии со всеми армейскими частями, учреждениями и тылами, два танковых корпуса,
несколько стрелковых дивизий.
— Откуда предполагаете взять дивизии?
— Сейчас прибывают с Дальневосточного фронта.
— Хорошо, — кивнул Верховный. — Нужны еще полки противотанковой обороны и
желательно — полк ПВО.
— Следовало бы еще включить резервную танковую бригаду, — добавил Василевский.
— Нет у нас сейчас резерва, — сказал Сталин. — Готовьте директиву. Нужна танковая
армия. Прямо сейчас. А вы, товарищ Москаленко, готовьтесь развернуть ее на западном
берегу Дона, в районе Качалин — Рычковский — Калач.
Он показал на карте, но этого не требовалось: все присутствующие могли бы
«путешествовать» по этой карте с закрытыми глазами.
24 июля 1942 года, 20 часов, командный пункт Первой танковой армии
Генерал Василевский пожал руку Москаленко и его начальнику штаба — Иванову.