Легенды танкистов - 2

Мартьянов Андрей Леонидович

Капитан Мазур убрал карту. Танковой роте, которую он возглавлял, было приказано

сосредоточиться в роще у бывшего бумажного комбината. Отсюда до берега Невы

оставалось триста метров.

Здесь ни мгновения нельзя было прожить спокойно: местность простреливалась

противником.

Мазур хмурил брови, покусывал обветренные губы. Зима уже давала о себе знать, с Невы

дул пронизывающий ветер, было холодно. Десять легких танков БТ-7, которые он

доставил на «пятачок», были старыми

и изношенными.

Электрооборудование то и дело отказывало, горючего не хватало, поэтому пришлось

половину танков буксировать.

Плохо было и другое: члены экипажа ослаблены голодом. Только недавно штаб фронта

распорядился выдавать механикам-водителям продукты по нормам, установленным для

войск первого эшелона.

И все равно нескольких пришлось отправить в госпиталь...

Комбат сто восемнадцатого отдельного танкового батальона майор Тимофеев вернулся из

штаба Невской оперативной группы собранный, спокойный. Задача была поставлена.

— Приказано прибывшие танки держать в боевой готовности, — сообщил он. — На

плацдарме имеются подбитые машины. Их приказано эвакуировать и направить для

ремонта на ленинградские заводы. Теперь всем отдыхать, а ночью нужно будет разведать

местность и определить, где находятся подбитые танки, в каком они состоянии и как их

можно эвакуировать.

11-12 декабря 1941 года, берег Невы

На нейтральной полосе стоял безжизненный танк КВ-1.

— С него бы начать, — заметил капитан Мазур. — Взять баллоны со сжатым воздухом,

запустить двигатели…

— А баллоны как дотащим? — поинтересовался старший сержант Ставницкий.

— На санях-волокушах, — вместо капитана ответил ему сержант Васечкин. — Только бы

внутрь забраться, поглядеть, чего там поломано… Может, и правда удастся двигатель

запустить? Тогда своим ходом до большой земли доберемся.

— Самое трудное — это попасть в танк, — задумчиво проговорил Мазур. — В этот

момент врагу проще всего будет подстрелить вас. Ну а ускользнете — танк вас защитит.

Луна сияла ярко, заливая призрачным светом широкую реку. Танкисты спустились на лед.

Ползли и останавливались, скрываясь в воронках, траншеях. Немцы пока молчали.

Громадина танка росла впереди.

— Люк механика-водителя открыт, — шепнул Васечкин.

Ставницкий проскользнул внутрь и открыл аварийный люк в днище. Васечкин разгреб

снег, расчистив проход между катками, и подтащил волокуши с баллонами.

И тут противник открыл огонь.

Спрятавшись под танком, Васечкин ждал, пока стрельба

прекратится.

— Сидишь тут весь как на ладони, — проворчал он. — Шевельнешься — сразу приметят.

— Стихло, давай, лезь внутрь, — откликнулся старший сержант. — Я тут двигатель

посмотрел пока. Ходовая часть по всем признакам в порядке, попробуем завести. У тебя

что?

— Гусеница разбита. Это я налажу.

…Приближалось утро, а завести мотор все не удавалось. Двигатель давно не работал.

Чтобы провернуть коленвал, давления в баллонах не хватало.

— Давай-ка мы их подогреем, — предложил Васечкин и, смочив ветошь бензином,

поджег.

— Черт, задушил! — Ставницкий закашлялся. — Убить нас хочешь!

Васечкин, весь в копоти, блеснул глазами:

— Зато двигатель заведем.

Мотор ответил на все попытки танкистов чиханием, после чего заглох окончательно. В

этот же момент немцы снова открыли огонь по танку.

Машина дрожала и тряслась, но броня держала. Сержанты лежали на днище, ждали, пока

пальба затихнет.

— Давай, вроде отстали…

Васечкин открыл сразу оба баллона, и двигатель заработал.

— Газку! — закричал Ставницкий.

Танк сдвинулся с места и пошел…

Стрельба с берега возобновилась. Танк трясся, вздрагивал, затем встряхнулся, развернулся

и застыл.

— Все, Васечкин, сдох мотор, — высказался Ставницкий. — И гусеницу, кажется, опять

нам сорвали.

— Вылезаем, — предложил Васечкин.

— Аварийный люк заклинило, — сообщил Ставницкий. — Через основные люки полезем

— постреляют нас, вон — уже светает. Мы и так-то тут как на ладони.

— Придется ждать темноты, — вздохнул Васечкин. — Ох, поколеем мы тут!..

Время тянулось бесконечно.

— И говорят еще, зимний день короток, — ворчал Васечкин.

Но даже самый длинный из коротких дней заканчивается.

— Васечкин, живой еще? — то и дело окликал Ставницкий.

— Сам-то ты как?

— Стемнело. Была не была!

Батальонный фельдшер ахнул, когда к нему притащили двух шатающихся бойцов с

белыми пятнами на щеках, ошалевших от голода и спирта.

— Валенки снимайте, пальцы, пальцы покажите! — распорядился фельдшер.

Он боялся, что отмороженные пальцы придется ампутировать.

— Вот что значит — молодость, — вздохнул с облегчением фельдшер, когда убедился в

том, что с обоими сержантами все в порядке. — Давайте-ка в госпиталь. Машина есть?

Через неделю герои вернулись в строй.

20 декабря 1941 года, берег Невы