Легенды танкистов - 2
Шрифт:
всего на несколько километров в глубину территории противника, нанесла имиджу
«стального Муссолини» непоправимый ущерб...
Дуче поморщился — история о том, как германский фельдмаршал Кейтель доложил
Гитлеру о вступлении Италии в войну была главным предметом тихих смешков и
анекдотов в светских салонах. «Италия начала боевые действия? — сказал тогда фюрер,
не разобравшись в обстановке. — Очень хорошо, пошлите против них одну дивизию».
«Увы,
на нашей стороне, — ответил фельдмаршал. — Не представляю,
«Только не это!» — у Гитлера едва не случился очередной приступ ярости. В итоге
пришлось отправлять в помощь союзничкам аж целый Африканский корпус во главе с
лучшим командующим.
Словом, позор. Надо реабилитироваться любыми возможными средствами! Взять пример
со старшего партнера по коалиции, создать могучие танковые части и...
И что? Устроить блицкриг в Африке? Подобно Александру Македонскому направить
стальную лавину в Индию? Дуче приосанился, воображая, как бесконечные колонны
танков входят в Дели и Бомбей, а благодарные подданные преподносят любимому вождю
золотой лавровый венок и устанавливают в честь Бенито триумфальную арку, подобную
Траяновой!
Радужные мечты разбил в прах Пьетро Бадольо. Проклятый интриган развязал тесемочки
на принесенной с собой папке и выложил на стол несколько фотографий и чертежей.
— Попрошу взглянуть. Это наш самый тяжелый танк Carro Armato Pesante P26, —
бесстрастно сказал маршал. — Массой целых
двадцать шесть тонн.
— Красавец! — восхищенно воскликнул Муссолини. — Какие обводы, изящно
выполненная ходовая часть... Двадцать шесть тонн! Уму непостижимо, какой тяжелый!
Призрак побережья Ганга, несметных сокровищ индийских махарадж и итальянского
знамени, развевающегося над Тадж-Махалом вновь поплыл по кабинету дворца
«Венеция».
— А вот это, — Бадольо с мерзкой улыбочкой подсунул дуче следующий снимок, —
немецкая разработка, «Тигр» называется. Машина уже готова к массовому производству.
Пятьдесят семь тонн, ни единой заклепки, орудие калибром восемьдесят восемь
миллиметров способно пробить любой существующий в настоящий момент танк любой
державы. В то время как у нас в настоящий момент готов только один прототип Carro
Armato Pesante с пушкой семьдесят пять миллиметров... Из которой, говоря откровенно,
будет очень эффективно стрелять разве что по страусам в Эфиопии.
— Кхм, — дуче сдвинул брови. — Один? Прототип? Бадольо, на дворе сорок второй год!
Разведка утверждает, что тяжелые танки начали появляться даже, — вот смех! — у
американцев! Неужели гений древней итальянской нации не способен создать ничего
подобного немецкому образцу? Мы создали Римскую империю, построили
подарили цивилизации Вергилия с Овидием!
— Когда это было? — резонно возразил маршал. — И не надо путать гения итальянского
народа, с гением инженеров фирмы «Фиат» — известно же, что все их модели устаревают
еще на стадии проектирования. Может, оставим эту затею? У Италии отличная авиация,
неплохой флот...
— Был, — буркнул дуче. — Если вы не забыли, англичане чуть не перетопили все наши
линкоры в Таранто несколько месяцев назад. Как прикажете поступать? Положиться во
всем на немцев? Покупать у них бронетехнику?
— Ну зачем, зачем Италии бронетехника? — сказал Бадольо, проникновенно взглянув на
шефа. — Может быть стоит сосредоточиться на том, что итальянцы умеют делать лучше
всего? Пицца, паста, тортеллони?
— Мелко мыслите, маршал, — дуче поморщился. Видение индийских пальм, алмазов
раджи и белого слона, на котором Бенито Муссолини въехал бы в поверженную
Калькутту стремительно отдалялось. — Неужели ничего нельзя сделать?
— Можно попытаться, — уклончиво сказал Бадольо. — Но каков смысл? Выше головы не
прыгнешь...
* * *
Carro Armato Pesante P26/40 — единственный «тяжелый» (по национальной
классификации) танк Италии времен Второй мировой войны, действительно был выпущен
ограниченной серией (по разным данным от 101 до 105 машин) в 1942-43 годах, однако
использовался в основном германской армией под обозначением Panzerkampfwagen P40
737 (i) против англо-американских войск ходе операции «Бэйтаун». Какого либо
существенного влияния на ход боевых действий не оказал.
15. Психическая атака
Париж, май 1940 года.
— Это катастрофа! — стенал премьер-министр Третьей республики Поль Рейно, картинно
вырывая остатки волос с темени. — Немцы прорвали фронт между Седаном и Намюром,
танковый корпус Гота разгромил наши войска под Динаном, Париж может оказаться в
окружении в течении ближайших двух недель! Франция погибла!
Прилетевший из Лондона на спешное совещание военного руководства союзников
Уинстон Черчилль был единственным, кто сохранял абсолютное непроницаемое
спокойствие. Да, французы стоят на последней грани, если не принять спешных мер
кампания на континенте будет проиграна. Однако, Британские острова отделены от