Легенды Земли Московской. Или новые невероятные приключения Брыся и его друзей

Малышкина Ольга

– Прежде чем из корзины выпрыгивать, мог бы поинтересоваться у графа, где именно хранился фолиант!

Неунывающий искатель приключений обнадёжил:

– Сами справимся!

И, потянувшись задней лапой к шее, добавил:

– Надеюсь, похитителю достанет ума не выбросить мой ошейник.

В следующее мгновение Рыжего и Савельича оглушил восторженный вопль, адресованный почему-то юному химику:

– Вовка, ты гений!

Бывший Личный Кот Его Высочества в нарушение дворцового этикета принялся носиться кругами, отрывисто восклицая:

– На мне, на мне, на мне!

– Да объясни

толком, что случилось! – взмолился философ, опасаясь, не сказались ли многочисленные перемещения на психическом здоровье его друга.

– Вовка изобрёл эликсир с новыми свойствами! Теперь он действует и на неживую материю!

Брысь дал пощупать подарок немецкой принцессы каждому из приятелей.

– Вот это да! – восхитился Рыжий, а Савельич размечтался, что сможет прихватить назад в будущее какой-нибудь артефакт. Жаль, что нельзя знать заранее, когда произойдёт возвращение. Придётся старинную вещь с собой таскать!

Воодушевление главного заводилы передалось всей компании, и коты устремились на поиски выхода. К тому же им, как любителям тепла, хотелось скорее выбраться из промозглой сырости древних каменных стен.

Блуждание по извилистым туннелям завершилось у подножия винтовой лестницы, крутой и узкой, так что осталось загадкой, как по ней ходили Люди, особенно с учётом немалой высоты ступеней.

С трудом преодолев препятствие, путешественники опять оказались в паутине подземных ходов. Несколько часов кряду они петляли по бесконечному лабиринту, пока перед ними не выросла очередная лестница. Такая же неудобная для подъёма, как и предыдущая. Но и она привела измученных пришельцев всего лишь на новый уровень воистину бездонного фундамента Сухаревой башни! Точнее, дно-то имелось, а вот наличие верха уже вызывало сомнения.

– Всё, больше не могу! Простите меня, – жалобно простонал Рыжий, вытягиваясь на холодных влажных камнях.

Савельич свалился рядом, не найдя сил даже для жалобы. Искателю приключений пришлось смириться с обстоятельствами, хотя ему и не терпелось выяснить, в какую историческую эпоху забросил их Вовкин эликсир. Он уселся рядом с приятелями, но вскоре заскучал и толкнул философа в бок:

– Не молчи! Расскажи, что знаешь про графа и Башню! Это поможет нам в поисках.

Книгочей вздохнул (первый раз в жизни ему не хотелось никого просвещать, а просто полежать спокойно), но уступил неугомонному другу и начал, как всегда, издалека и обстоятельно:

– Москва, где мы, судя по всему, находимся, была когда-то хорошо укреплённой твердыней с четырьмя кольцами стен: первая шла вокруг Кремля, вторая окружала Китай-город, третья – Белый город, а четвёртая – Земляной. В каждой стене имелись ворота со своими названиями. Число их равнялось количеству ведущих в столицу дорог. Башню соорудили на месте Сретенских в Земляном городе…

Глава двадцать вторая

Рыжий перестал стонать и охать, едва Савельич приступил к рассказу.

– Почему город «Земляной»? Дома, что ли, из земли делали?

Философ задумался.

– Это вряд ли, – наконец ответил он. – Скорее всего, потому что его отделял земляной вал. А дома тут были в основном деревянные, как и сама крепостная стена и ворота. Так что в народе его «Скородомом»

прозвали, за скорость, с какой бревенчатые постройки городили.

– Ты про Башню давай, и графа! – нетерпеливо напомнил Брысь.

– А что про Башню, – приготовился обидеться книгочей. – Пётр Первый велел её возвести, а назвал в честь Лаврентия Сухарева, чей полк Сретенские ворота охранял. Когда случился стрелецкий бунт, он встал на сторону юного царя, которому от своей сестрицы Софьи бежать пришлось.

– Бунт? – робко переспросил Рыжий, вспомнив, сколько страха натерпелся во время кровавых революционных событий, устроенных Людьми в 1917-м.*

– Тебе же говорят «в честь», – успокоил Брысь. – Башня уже стоит, раз фундамент имеется. К тому же наверху тишина: ни стрельбы, ни криков.

Друзья прислушались. С поверхности и впрямь доносился только приглушённый *События описаны в книге «Брысь, или Тайны Царского Села».

толстыми сводами редкий собачий лай.

– Может, в мирный период попали? – понадеялись «посланники графа Брюса», снова отправляясь в путь…

В туннеле стало заметно светлее, сырой затхлый воздух посвежел, и вскоре утомлённым взорам путешественников открылся полукруглый проём, а за ним – густая зелень, сквозь которую приветливо синело небо.

– Ура! – возликовал Рыжий, а Брысь удивился – он не ожидал, что подземные переходы выведут их за пределы Башни.

Савельич, по привычке, приберёг выводы до выяснения всех обстоятельств.

«Обстоятельствами» оказался уютный склон, поросший диким шиповником и залитый тёплыми послеполуденными лучами солнца. В некотором отдалении расположились бревенчатые избы, окружённые палисадниками и огородами.

Птицы, чирикая и щебеча на все лады, тормошили созревшие гроздья рябин, и пришельцы из будущего пришли к выводу, что в том времени, куда их занесла судьба, календарное лето подошло к концу. Впрочем, погода благоволила путешественникам по историческим эпохам – было тепло и сухо.

Во дворах громко перебранивались недовольные чем-то собаки. Жужжали шмели, озабоченно исследуя крупные душистые цветки клевера. В пёстрой луговой траве беспечно шуршали мыши, не подозревая, какие гости к ним пожаловали.

– Напрасно Пафнутий не хотел на дачу ехать. Красота-то какая! – наконец изрёк философ.

– Так мы не в Москве? – обрадовался Рыжий и облизнулся, предвкушая сытный и экологически чистый обед.

– Пожалуй, всё-таки в Москве, – отвлёк его искатель приключений, чем спас несколько мышиных жизней. – Посмотрите вон туда!

Друзья обернулись и обомлели – над деревенским пейзажем нависло громадное сооружение из камня. Солнце, будто в шутку, окрасило мощные стены в легкомысленный розовый цвет. В нижнем этаже массивных трёхъярусных палат были проделаны глубокие ниши и въездная арка с деревянными воротами, в данный момент закрытыми. От центра плоской крыши и, как показалось котам, до самого неба тянулся величественный «столб» с окнами в три ряда и четырьмя остроконечными башенками у основания. Венчал его островерхий «шатёр», на шпиле которого гордо восседал медный двуглавый орёл. Державный символ строго взирал с высоты на живописные окрестности. Из-под когтей хищника торчали пучки острых стрел – грозное предупреждение врагам.