Легион «белой смерти»
Шрифт:
Письмо же в Посольство СССР в Вашингтоне из-за проволочек со стороны сотрудников службы иммиграции и натурализации разрешили написать только 10 июля. Сообщая об обстоятельствах своего дела, Марк преследовал единственную цель — известить Центр о происшедшем провале. В полученном вскоре ответе его не признали гражданином СССР. Другого ответа он и не ждал.
Вскоре после слушания дела работники службы иммиграции и натурализации, считая, видимо, свою задачу выполненной, исчезли с горизонта, и Марка продолжали осаждать лишь сотрудники ФБР.
— Итак, Рудольф, — начал «благожелатель» на одном из последних допросов, — давайте подведем итоги наших бесед, суммируем то, что нам удалось узнать, и вы убедитесь, что ваше положение безвыходное.
Во-первых, вы признались, что являетесь гражданином СССР, хотя советское посольство на ваше письмо дало отрицательный ответ. Отсюда следует, что ваши хозяева, то есть советская разведка, раздражены вашим признанием и бросили вас на произвол судьбы. А если в будущем они и примут меры для оказания помощи, то только лишь с целью упрятать вас в Сибирь, отомстить за провал.
Во-вторых, вы полностью изобличены в преступлении, которое по законам США карается смертной казнью или длительным заключением в каторжной тюрьме.
В-третьих, в свете имеющихся в нашем распоряжении неоспоримых доказательств вашей вины ваше поведение не только не способствует облегчению вашей участи, а, наоборот, усугубляет положение, не оставляя шансов на спасение.
В-четвертых, вы достигли почтенного возраста, здоровье ваше тоже подорвано. Поэтому надо подумать о будущем. А оно для вас, если вы не измените своего поведения, представляется очень мрачным. Да и вряд ли вы сможете перенести все эти испытания.
Такова, уважаемый Рудольф, объективная реальность. Выводы вы должны сделать сами. Все находится в ваших руках. При разумном поведении вы могли бы сейчас не томиться в душной камере, обливаясь потом и хватая воздух, как рыба, а пользоваться всеми благами жизни цивилизованного человека.
В местном отеле, куда мы могли бы вас поместить, есть все: кондиционер, теплый душ, ванная комната, мягкая постель, вкусная еда, прохладительные и крепкие напитки, радио, телевизор и, если хотите, черт возьми, девушки, одним словом, все, что угодно.
— Я отлично понимаю все то, о чем вы говорите, господин следователь, и рад бы был последовать вашему совету, — начал Марк, — но дело в том, что мне нечего больше сказать. Я назвал себя, признался, что незаконно прибыл и проживал в США, в связи с чем вынесено решение о моем депортировании за пределы вашей страны. Что же я могу еще?
— Вы не рассказываете главного — о своей шпионской работе на территории США.
— Повторяю, мне
— А доказательства, куда вы от них денетесь?
— Но позвольте, какие конкретно?
— К примеру, хотя бы фиктивные паспорта. Их вам могла дать только советская разведка, ибо так искусно подделать жулики просто не в состоянии.
— Господин следователь, в районе Лоуэр Ист Сайд в Нью-Йорке, где я их приобрел, как вы знаете, проживает много бедноты — евреи, итальянцы, негры и лица других национальностей, которые в целях добывания средств к существованию способны на все. И среди них есть, безусловно, талантливые люди, которые могут сделать любую вещь. Там можно купить что угодно.
— В США вы прибыли тоже по фиктивному паспорту?
— Да, я уже говорил об этом.
— Значит, вы умышленно скрывали свое имя? Разве это не доказательство ваших преступных намерений?
— Но какое это имеет отношение к обвинению меня в шпионаже? Я мог скрывать свое имя по совершенно другим обстоятельствам.
— По каким именно?
— Хотя бы из-за женщины.
— Ну, знаете, на Дон-Жуана вы не похожи. Перестаньте валять дурака.
— Я сказал это к примеру, а если серьезно, то это моя личная тайна, которую я имею полное право никому не открывать. Подобных случаев сколько угодно, о них пишут даже в газетах, и вы это прекрасно знаете.
— У вас отобрано большое количество криминальных материалов: программа радиосвязи, шифровальные блокноты, записки, письма, адреса, радиоприемники и прочее, всего не перечесть. Что вы скажете по этому поводу?
— Мне неизвестны эти материалы. Никакого акта об их обнаружении при моем аресте я не подписывал. А что касается радиоприемников, то они есть почти в каждой квартире и свободно продаются во всех магазинах.
— Указанные материалы были заделаны в контейнеры и находились в вашем портфеле в отеле «Латам». Кто же их туда мог упрятать, если не хозяин?
— Я совершенно не представляю, о каких контейнерах идет речь.
— Я напомню: карандаш, кусок дерева, металлический болтик.
— Повторяю, этих вещей я не видел, и мне их не предъявили во время обыска.
— Вы берете под сомнение действия представителей власти, не доверяете им?
— У меня нет оснований, господин следователь, не доверять вам. Но поймите, в отеле жил не один я, там кто-то находился и до меня. Может быть, эти вещи принадлежат ему.
— А портфель?
— Портфель мой.
— Тогда как же, концы-то не сходятся.
— Ничего другого добавить не могу. Этих вещей я не видел и отношения к ним не имею.
— Что ж, так и запишем. А что вы скажете относительно свидетелей, они ведь будут вас изобличать?
— Свидетели мне тоже неизвестны. Если они действительно существуют, прошу дать мне очную ставку с ними.
— Не торопитесь, непременно встретитесь с ними, когда этого потребуют обстоятельства. А теперь объясните, кто эти агенты.