Легион Безголовый
Шрифт:
К концу третьего часа Ягодка выдыхается и сообщает, что больше в ее базе данных ничего примечательного нет. Но если я тайком от Рыжего желаю взглянуть на симпатичных девчонок, то и она с удовольствием. Отказываюсь. Я же все-таки на работе.
Супермозг грустно вздыхает и сообщает, что готов приступить к обработке полученных данных, и если я, старший лейтенант, не возражаю, то не пойти бы мне на кухню и не пригласить сюда пенсионера Петруху.
Пенсионер является сам. Но при поддержке генерала. Оба слегка помяты, чуть порублены, но в целом живы и здоровы.
— Хе! — говорит генерал, сваливая пенсионера
Объяснять, что Безголовый не может по существу присутствовать в базе по причине отсутствия верхней части туловища, не пытаюсь. Генерал не в том состоянии, чтобы адекватно реагировать на плохие новости. Поэтому расплывчато заявляю, что все проделанное — сделано и надо ждать окончательного анализа.
Генерал, пытаясь сфокусироваться, тянется к шашке, но вовремя прислоняется к зеленым обоям и засыпает. Чего не скажешь о рыжем Петрухе. Словно не был он три горячих часа на кухне вместе с генералом. Торопясь, вытаскивает из плюющегося принтера распечатанные листы. Бегло просматривает их и крестит меня три раза.
— Не с теми друзьями ты связался, Алеша. Не доведут они тебя до добра. Вот дедушка твой проснется, я уж все расскажу, с какими хулиганами внук его знается. Выпорет всенепременно.
Генерал про меня ерунду какую-то сморозил. Или сам пенсионер чего напутал.
— А что за друзья? — пытаюсь разобраться в столбиках цифр и непонятных символов.
— Твои друзья, ты и разбирайся, — зевает пенсионер Петруха, готовясь присоединиться к генералу.
— И все же.
Нет ничего хуже отошедшего на покой пенсионера. Всю душу вытрясет, пока правду узнаешь.
— Друзья как друзья. Мы с дедушкой твоим в гражданскую таких в поле стаями загоняли. Хочешь, расскажу?
— Наслышан уже. Генерал… то есть дедушка, достал уже рассказами.
— А ты старших, Алексеюшка, слушай. Старые дедушки борозды истории не портят. А друзья… Бандиты натуральные. В магазин сбегать нет желания? Рядом, три квартала с двумя пересадками?
Пенсионер Петруха закрывает глаза и уже на автопилоте времен гражданской войны объясняет маршрут до магазина. Голова его никнет все ниже и ниже, речь становится все тусклее и невнятнее. Упершись затылком в подголовник, пенсионер засыпает. Два друга, два боевых товарища законно отдыхают после встречи. Заслужили.
— Барин частенько так, — гудит со своего места Ягодка, прозванная, как я сейчас только понимаю, за незлобивый характер да еще за красный цвет защитной пластмассы. Заслуженные пенсионеры знают, какой цвет им выбирать. Грузинский акцент пропадает, и теперь мне понятно абсолютно все, что говорит компьютер: — Ты не думай, лейтенант старший, он, когда на работе, никогда не позволяет. Ни себе, ни другим. Даже генералу. Просто сегодня день такой. Особенный. Именно в этот знаменательный день они с другом, который рядом под таксиста притворяется, за басмачами гоняться начали. Хочешь, расскажу?
— Откуда знаешь, что лейтенант? — Я начинаю тихо ненавидеть басмачей, а вместе с ними и свидетелей тех ярких давних исторических событий.
— Лейтенанта старшего по походке видно, — поясняет Ягодка, выводя на монитор схематичное изображение человека с лейтенантскими погонами. — У просто лейтенантов
— Если умная… — Пока хозяина нет, разглядываю красный мозг со всех возможных сторон, даже пару клавиш надавливаю. Ягодка жеманно хихикает, словно от щекотки. Пальцы молодого лейтенанта — не Петрухины кукурузины. Нежность в них имеется природная. — Если умная, объясни, чем вычисленная тобой личность опасна. Слабые и сильные стороны.
— А я сразу поняла, в чем дело. Как только ты вошел, сразу и сообразила. Завершением работы человеческого диска пахнет. Верно? Я ведь тоже не в вакууме живу, кое-чего знаю. Жаль, никто не спрашивает. Раньше все на Сатану спихивали, а пришла беда откуда не ждали. Ты, лейтенант старший, вроде не совсем тупой. В технике разбираешься полупроводниковой?
— Не специалист, но пару телевизоров разбирал на запчасти.
— Достаточно азов. Сильные и слабые стороны… У людей есть лозунг такой — мы в ответе за тех, кого приручили. Мы за тех, кого приучили. А этих, с той виртуальной стороны, создали, придуримали, а приручить забыли. Контроля никакого не ведется, не говоря об учете. Вот они свободу и почувствовали. А какой-то умник взял да и выпустил их на волю. В мир наш выпустил.
— Подожди, что же выходит? Ты про главаря говоришь? Про Безголового?
Ягодка демонстративно ведет по своим внутренностям самый тщательный поиск, но ничего не находит.
— Не знаю такого. Краткий словесный портрет набросай.
Бросаю как умею. Не забываю про ледяной ветер, про отсутствие головы. Про лошадку странную. Супермозг ищет повторно, но разочарованно вздыхает.
— Нет такого и никогда не было. А тот, кто проход из того мира придумал, скорее всего, из вас, из людей. И мнение мое суперское такое: не понимает он, что творит. Иначе додумался бы, что сам себе смертный приговор подписывает.
— Как выглядит место, через которое они в мир наш попадают?
Машина, представленная на мировом рынке всего двумя экземплярами, гудит, пытаясь отыскать ответ на очень элементарный вопрос. Дымится даже. Но сдается спустя пять минут.
— Я, лейтенант старший, всего лишь компьютер, а не следователь по особо важным делам. Есть вещи, мне недоступные. И так лишнего наболтала. Если узнают они, что я тут с тобой в милицию играла, кранты мне полные. У хозяина никаких пенсий не хватит восстанавливать. Уходить тебе пора. Не дай бог Петруха проснется да и застукает нас за болтовней. Такое начнется!
— Спасибо тебе.
Перешагиваю через посапывающего генерала. Тот приоткрывает глаз и тихо звякает ключами.
— Возьми ключи от машины, сынок. А я останусь, прикрою тебя. Такси бросишь где попало. Все равно завтра эвакуатором к подъезду доставят. Проверено. И делом займись, а то поздно будет.
Козыряю и выскальзываю из квартиры пенсионера Петрухи. Дверь за спиной осторожно щелкает замками.
Сколько под нашим носом всего интересного и необычного творится! А мы торопимся на стороне необъяснимое найти. В толщу океана поглубже нырнуть, в космос подальше ракету запустить. А то, что под нашим же носом человек неучтенную жилплощадь занимает, пусть даже в благородных целях, никого не волнует.