Легион Безголовый
Шрифт:
На временно подаренном генералом такси добираюсь до отделения. Дорога не близкая. Угробов там уже измаялся в ожидании свежих вестей. По дороге заскакиваю в универсам прикупить передачу Баобабовой. За неимением большого количества национальной валюты пробиваю в кассе пакет перловки. Говорят, очень полезная штука для поддержания мышечной массы. Напарница непременно обрадуется. Продавщица, немолодая уже тетка, понимающе улыбается: “Для собачки покупаете?” Плохо еще в наших универсамах с культурой поведения.
На дверях кабинета, чуть ниже “Стучаться
В приемной секретарша Лидочка не успевает даже привстать со своего места и предложить чайку с печенюхами, как я, не удостоив ее старшелейте-нантского приветствия, проскальзываю к капитану. Угробов стоит у новых обоев и красным фломастером обводит наиболее интересные места из криминальной жизни города. Во многих заметках он лично принимал участие. Бегал за преступниками, стрелял, задерживал и даже защелкивал наручники. Вот где жизнь, вот где служба.
— Прибыл по первому зову, товарищ капитан.
Угробов тушит сигарету о фотографию пойманного и уже отправленного в Сибирь преступника, поворачивается ко мне, оглядывает, задумчиво сгрызает фломастер чуть ли не до половины.
— За свою долгую и нелегкую службу, лейтенант, я видел много чего разного. Рыдающих воров в законе, раскаивающихся авторитетов, наглую мелкую сошку тоже встречал. Но в “зайчиках” ко мне еще никто не являлся.
Опускаю глаза. Черт! Уставные кроссовки остались у пенсионера Петрухи.
— Генерал приказал, — нагло вру я. — А свои я на экспертизу сдал. На предмет обнаружения возможных улик с места преступления.
— Ладно, бог с ними, с тапочками.
Капитан приглашает присесть. Сам остается у окна. Из-за разгрызенного фломастера губы капитана ярко-красные. Не завидую капитану, если сейчас начальство с проверкой явится. Уволят за нетрадиционное несоответствие, даже разбираться не станут.
— Как прапорщик?
Повторяю все, о чем совсем недавно поведал генералу.
Клиника — осиное гнездо. По приблизительным прикидкам, процентов девяносто контингента — Охотники. Остальные, в том числе прапорщик Мария Баобабова, изолированы и находятся под угрозой ежеминутного уничтожения. Связь между Безголовым и событиями в психиатрической лечебнице не прослеживается, но пока не исключается.
— А в городе партия свеженьких трупов, — словно и не слыша меня, тянет капитан. — И все в нашем районе. Люди с ног сбились, ночами не спят. В засадах проводят лучшие годы. Начальство каждые пятнадцать минут звонит, интересуется обстановкой. А того не понимают, что поймать преступника не просто, пока сотрудники восьмого отделения ко мне в “зайчиках” являются.
— Я же объяснил…
— Объяснил… — Угробов возвращается за стол и начинает сосредоточенно ковыряться в ящиках стола. Внимание ко мне нулевое, поэтому считаю, что планерка завершена и можно тихонечко
— У нас серьезнее.
— Знаю, поэтому пока без взысканий на службу ходишь. Даю вам с Марией Баобабовой ровно неделю. Землю ройте, но найдите мерзавца, который жить честному народу мешает. Кстати… — Угробов мрачнеет. — Ко мне тут недавно заходили. Знаешь ты его. На минуту заскочил, задал вопрос свой дурацкий и смылся.
— Безголовый? — отчего-то восторженно шепчу я.
— Догадливый ты, лейтенант. Отвратительная личность. У меня в кабинете в это время как раз делегация из Японии сидела. По обмену опытом. А этот стервец даже без стука. “Кто?” Представляешь? Я перед японцами два часа изгалялся, сказки про передовых сотрудников рассказывал. А тут рожа наглая вваливается. Все, лейтенант. За работу, за работу!
В дверь просовывается завхоз дядя Саша. Удивленно пялится на капитана.
— Тебе что? — Угробов не любит, когда народ без толку шляется.
Дядя Саша исчезает, но через мгновение появляется вновь:
— Товарищ капитан, тут у нас лак для ногтей по дешевке продают, случаем не надо?
Под суровым взглядом капитана завхоз исчезает.
Угробов облизывает красные губы и указывает мне на дверь.
Теперь точно все. Капитан, несомненно, расстроен неприятностями с обманутой делегацией. И вроде бы сам виноват. Предполагаемый преступник в кабинете появлялся, а мер к задержанию никто не принял.
— Лейтенант!
Господи, ну что он меня все время от дверей поворачивает. Думает, приятно в “зайчиках” туда-сюда шаркать?
Угробов наконец отыскал в ящиках то, что искал:
— Привет от меня Марии передавай. И вот… гостинец. Лично в руки. Не забудь сказать, что от чистого капитанского сердца. Пусть поправляется.
Забираю пакет перловки, зачем-то перевязанный красной лентой. Наверняка с ноябрьских наборов остался.
Дверь распахивается. Это снова дядя Саша:
— Товарищ капитан, а тушь для ресниц по цене бросовой тоже не нужна? Есть еще парики списанные, ресницы накладные и крема всякие разные для кожи лица и рук.
Угробов хищно раздувает ноздри и пытается вытащить пистолет. Завхоз соображает, что у начальства все и так есть, и спасается бегством.
В приемной меня коварно поджидает секретарша Лидочка. Прячет руки за спиной. Наверняка станет приглашать на вечерний просмотр в консерваторию или на футбол. А может, и яблоком угостит.
— Занят я вечером, — пытаюсь боком протиснуться между жарким телом Лидочки и шкафом.
— Это не тебе. — Лидочка быстро моргает пушистыми ресницами. — Это дуре твоей. Скажи, что от меня. И чтоб она подавилась этой перловкой.