Легион Безголовый

Костин Сергей

Баобабова роется в косметичке, находит и передает требуемый предмет.

Капитан продолжает вводить нас в курс дела, часто тыкая телескопической удочкой в карту.

— Нападение произошло здесь. — Кончик указки останавливается на прямоугольнике клиники. — Превосходящие силы противника в самые короткие сроки захватили все важные административные и торговые точки района. Мирные жители, поддавшиеся панике и пытавшиеся покинуть район, уничтожены самым варварским способом.

Угробов скрипит зубами. У одинокой жирной мухи на стекле не выдерживают перепонки, и она падает замертво.

— Наш

район полностью блокирован. Регулярные части, вызванные в первые минуты агрессии на помощь, остановлены на подступах к границе охраняемой нами территории. Здесь, здесь и здесь. По нашим сведениям, там идут тяжелые бои. К счастью, армия и силы правопорядка сдерживают натиск, иначе враг давно бы захватил вокзалы и аэропорты. Надеюсь, вы понимаете, чем бы это грозило?

Понимаем, не первый день в милиции. Из города покатили бы по рельсам составы, полные Охотников. Словно вирусное заболевание разлетелись бы самолеты, наполненные алчущими человеческой крови виртуальными гостями с той стороны.

— Есть и плохие новости. Бригада десантников, посланная нам на помощь, уничтожена. По словам очевидцев, бой был коротким и безжалостным. Сотни наших солдат так и остались лежать обезглавленными в районе гастронома. До отделения сумели добраться трое. Известный вам генерал и два его ординарца. У генерала точечная контузия. Но он сумел пересилить боль ран и сообщил, что нашей проблемой занимаются на самом высоком уровне.

— Мы должны обратиться к президенту, — голос Баобабовой дрожит.

— Должны, но не можем. — Угробов обводит указкой отделение связи. — Специалисты настоятельно не рекомендуют пользоваться как телефонами, так и прочими средствами связи. Специальным приказом запрещено включать компьютеры и даже телевизоры. Черт их знает, из какой щели они могут появиться.

Молодец капитан. Взял груз ответственности на себя. Запретить пользоваться телевизорами в нашей стране — сродни настоящему подвигу.

— Мы несем огромные потери, — продолжает капитан, шаря по карте удочкой. — На улицах, ведущих к отделению, настоящая резня. Посланные дежурные машины с экипажами не вернулись. Постовые, попытавшиеся неорганизованно противостоять врагу, погибли. Как вы знаете, в шести кварталах от нас расквартирована войсковая часть с номером, который теперь никому не интересен. Не далее, как пятнадцать минут назад, мы получили донесение, что казармы заняты противником, а наши бойцы…

Капитан отворачивается к карте. Я не могу смотреть на его плечи.

— Ненавижу, — шепчет Угробов, — выше природы себя поставили. Десятилетиями сами строили мир, который нас уничтожает. Интеллект, искусственный разум, виртуальность… Выстругали гроб из столетнего дуба.

— Товарищ капитан… Не все так плохо. Разрешите предположение высказать?

— Валяй, лейтенант. Теперь все можно.

— Мысль такая: если Охотники спешат овладеть вокзалами, дорогами и взлетными полосами, значит, самостоятельно пробраться в другие районы они не могут. Можем ли мы предположить, что дыра, из которой они лезут, только в нашем районе? Можем.

— Хочешь сказать, сынок, что есть у нас шанс? — В глазах Угробова надежда.

— Один шанс на тысячу. Но есть. Мы с Машкой, то есть с прапорщиком

Баобабовой, попытаемся вернуться в клинику и перекрыть кран. Примерное местонахождение нам известно, если что, подключим выживший личный состав учреждения.

А прапорщик, — киваю на Марию, — обеспечит огневое прикрытие.

Угробов укладывает тяжелые руки на грудь, меряет шагами кабинет. Качает головой:

— Самим вам не справиться. И даже прапорщик не поможет. Скажите, вы хоть одного Охотника мертвым видели? То-то и оно, что не видели. Враг коварен и жесток. И его не так-то просто убить. Наше оружие им, что для слона мухобойка.

Баобабова с сомнением поглаживает кобуру.

— Думаете, ерунду порет капитан? А то, что мы уже десять атак на отделение выдержали, верите? С нашей стороны десятки убитых, а со стороны агрессора ни одного.

— Как же так? — Баобабовой, как и мне, непонятна такая расстановка сил. Вроде каждые полгода аттестацию на стрельбище проходим, пора научиться стрелять.

— А так. Не перестрелка получается, а дурдом натуральный. Мы в Охотника залп даем, а он пакеты медицинские в упаковке горстями глотает и снова как новенький. Или из пузырьков разноцветных какую-то гадость лакает и на глазах восстанавливается. Я лично, вот этими руками, — капитан показывает мне руки, которыми он “лично”, — лично одного гада в упор расстреливал. Три магазина в грудную клетку и один в голову.

— А он? — ахаем мы от такого расхода боеприпасов.

— Что он? Стоит передо мной, чавкает бинты в обертке и на глазах зарубцовывается.

— А ты? — ахает Машка.

— А я ему гранату в штаны. Осколочную.

— А он?

— В клочья. Только скалиться продолжает гаденько. Представляете, валяется кусок мяса в луже крови и над капитаном милиции шутки шутит. Пришлось ногами добивать.

Мы с Баобабовой в полном восторге. Однако не забываем напомнить, что, по словам самого Угро-бова, потерь среди противника нет. А как же тот, который без штанов?

— Спрашиваете — тело где? — Капитан моментально мрачнеет. — Скажите мне, лейтенант, вы когда-нибудь видели, как один человек на себе пять практически мертвых трупов с поля боя выносил? А я видел. Пока со своим разбирался, мои ребята из прокуратуры сумели четверых подстрелить до смертельного состояния. Так что вы думаете? Только мы первую победу отпраздновать собрались, откуда ни возьмись, Охотник выбегает. Прямо в нас, подлец, стреляет. Пятерых своих легко так на плечи взваливает и зигзагами под ураганным огнем от нас вприпрыжку сбегает. А вы меня знаете, от меня ни разу никто живым не уходил.

Мы капитана не перебиваем. Понимаем — человек выговориться должен.

— Я сам в бинокль с крыши видел, как гады убитого моего микстурой отпаивали. Ведрами заливали, но за пять минут на ноги подняли. Говорю же, нечестная война получается. В одни ворота война. Да что там… Я могу вам такое рассказать, что детские кошмары бабушкиными сказками покажутся.

Сигарета обжигает пальцы капитана, но он, кажется, не замечает, как подпаливаются ногти.

— Охотники наглеют, без прикрытия прут. Только точным и массовым огнем их останавливаем. Патронов, правда, не хватает. А, бесовская морда!