Легион Кэнби
Шрифт:
— Нет нужды объяснять, что это такое, — с улыбкой начала Наргейт. — Но вместо того чтобы лететь, и сегодня, и завтра мы в основном поплывем. Так что перед тем как отправиться, стоит поговорить о группе в целом. Особенно учитывая то, что мы стартуем в неблагоприятную погоду, — добавила она, глядя на Элкотта Скарбински, гравитолога Легиона, выполнявшего заодно и функции синоптика.
Карен скорбно улыбнулась.
— Через пару минут Корто обо всем вам расскажет. А пока я просвещу вас по поводу того, куда мы направляемся.
Пока она говорила, поверхность консоли превратилась в пространственное голографическое изображение берега моря от мыса Монток на конце Лонг-Айленда
— Наш маршрут, с точки зрения навигации, довольно прост. Мы привыкли совершать такие девятисоткилометровые прогулки за считанные минуты — над водой…
Следующие полчаса Наргейт описывала путешествие, которое — при обычной наземной скорости корабля в тридцать узлов — в нормальных условиях заняло бы часа двадцать четыре. Впрочем, последующая сводка погоды Скарбински почти не оставляла надежды на такую скорость. Маленькие космические корабли типа «DH98» проектировались для перевозки и взлета лишь в умеренных морях. Бури, особенно в чистых ото льда водах, могли урезать скорость до нескольких узлов.
Близился вечер, когда маленькая флотилия приготовилась покинуть корабельный парк. «Смерть» стояла впереди строя — ее нос находился в каких-то тридцати метрах от дамбы. Кэнби понимал, что там слишком тесно. Он посмотрел на грязную Ист-ривер за колонной кораблей, где над серо-зеленой водой начала образовываться холодная дымка. Гиперэкраны заливал дождь со снегом — обычная погода для этого времени года. Впереди ждало немало трудностей.
Сжимая губы, Кэнби бросил последний взгляд на приборы, прислушался к негромкому гулу двигателей, а затем приказал швартовочным командам в передних и правых куполах забрать булинь и два комплекта шпринга. Вскоре береговые команды бросили все тросы — их быстро подняли на борт с помощью лебедки, — пока к пирсу не остался прикреплен лишь кормовой трос.
— Натянуть кормовой трос, — отдал Кэнби распоряжение швартовочной команде с правого борта.
— Есть, командир, — отозвался со стыковочного купола Беннет, главный боцман.
Почти тотчас же нос начал уходить влево. Когда он отклонился от пирса градусов на семьдесят, Кэнби перевел дыхание и кивнул:
— Отдать швартовы и живо забрать кормовой трос!
Как только корабль освободился, Кэнби повернул штурвал на несколько градусов к пирсу и подал оба регулятора тяги вперед. Улыбаясь, он слушал двигатели — те ревели, как будто радовались тому, что снова в деле. Увидев просвет между кормой и пирсом, Кэнби вывернул штурвал до предела влево и быстро перевел левый: двигатель на реверс, с замирающим сердцем разворачивая корабль. По рубке пронеслись вздохи, когда стремительно закружившая корма почти покинула пирс. Через несколько секунд вздохи повторились — два стабилизатора едва не зацепили двухэтажный ангар, построенный прямо на дамбе. Тем не менее корабль устремился прямо в открытую воду, и рубка огласилась радостными криками и поздравлениями. Проглатывая ком в горле, Кэнби почувствовал, как у него загорелись щеки.
— Спасибо, — бросил он через плечо. — Кажется, я давно не практиковался.
— Все здорово, командир, — пророкотал О'Коннор. — Вряд ли у меня получилось бы лучше. А кроме того, — добавил он со значением, — вы ведь ничего не снесли.
— Чуть-чуть не снес, — согласился Кэнби, только теперь замечая, что у него дрожат руки.
Остановив «Смерть», он сквозь дождь посмотрел направо, где Конфрасс готовила «Войну» тащить на буксире «Голод». У Ольги оказалось значительно больше места для разворота, чем у Кэнби, но все-таки не так много.
С прикрепленным к носу «Голода» вытравленным до предела кормовым тросом, Конфрасс развернулась, а
— Отличная работа! — передал по связи Кэнби, когда Конфрасс прошла слева от него и встала по течению, где дымку стремительно уносил поднимавшийся ветер.
— А ты как думал! — пришел ответ от ухмылявшегося изображения Ольги Конфрасс. — Мы не халтурим — спроси любого из моих клиентов.
«Голод» вышел из бухточки. Кэнби ждал, пока Гиббоне отдавал швартовы и пытался развернуться при помощи единственного рабочего двигателя. Даже издали Кэнби видел, что Гиббонсу выпала гораздо более трудная задача, чем Конфрасс. Однако он справился с ней почти без колебаний — «Чума» вышла в покрывшуюся теперь белыми барашками реку, из-за перекоса рулевой машины заметно сместившись влево. Не успел Кэнби поздравить командира, как его кривая ухмылка появилась на дисплее.
— Неплохо для банды отставного флотского старичья, — заметил Гиббоне.
— Совсем неплохо, — согласился Кэнби с наигранной серьезностью. — К тому же при случае всегда сможем организовать рыболовный чартерный рейс.
Он следил за Гиббонсом, пока корабли не вышли из маленькой бухты, а затем включил свои двигатели и, набрав скорость, как заранее договорились, в тридцать узлов, возглавил колонну, оставляя за собой белый след из ледяных брызг. Корабли пошли вниз по Ист-ривер — на сером фоне угасавшего дня вырисовывались гигантские манхэттенские башни, и сияющие яркие огни города боролись с наступавшей ночью. Огибая пирсы и развалины древних обвалившихся мостов, корабли прогрохотали мимо оказавшегося слева Бруклина и справа — нижнего Манхэттена, затем обогнули Бэттери-Парк. Кэнби представил где-нибудь за столом Тенниел, как раз приступавшую к своей ночной работе…
Наконец колонна достигла верхней нью-йоркской бухты, миновав остров Бедлоу, где когда-то стоял старинный железный колосс. Теперь сохранился лишь каменный пьедестал, хотя при низкой воде из реки по-прежнему выступала ржавая металлическая нога огромных размеров. Любопытный старый монумент презренный поколениями борцов за справедливость как символ неравенства — со временем осыпался, а затем, в конце двадцать второго столетия, и вовсе упал.
В нескольких милях дальше корабли пронеслись через Веррезано Нэрроуз, избегая опасных остатков огромного обрушившегося моста, потом взяли курс на юго-восток — по нижней нью-йоркской бухте и волнам Атлантики. К этому времени Кэнби не надо было отслеживать шторм по радио — он находился уже над ними.
Оставляя Сэнди-Хук в кильватере, корабли повернули прямо на юг, рассекая вздымавшиеся волны вдоль побережья Нью-Джерси с огнями Сибрайта, Монмут-Бич, Лонг-Бранч и Эшбери-Парк. Теперь скорость кораблей снизилась до восемнадцати узлов. Конфрасс едва справлялась с «Голодом», который раскачивался на конце буксира, словно пьяный моряк.
Следующие одиннадцать часов корабли пробивались к Барнегат-Лайт сквозь двести километров охваченного штормом океана. Там суда собрались было еще раз сместить курс для трехсоткилометрового этапа к мысу Мей, когда Мендерес сообщил с подбрасываемого волнами «Голода» о том, что «Чума» начала отставать.