Легион Проклятых
Шрифт:
– И пусть тебя ведет воля самого Бога-Императора, ангел, - нараспев произнес соборник Клеменц-Крайцек.
Керш пропустил мимо ушей все издевки церковников. Он обменялся взглядами с Эзраки. Кнут искал поддержки у своего верного советника.
– У тебя есть что сказать? – спросил его Керш.
Лицо Эзраки было напряжено. Слова церковников раздражали его, как и всех остальных присутствующих Сдирателей.
– Мы – Адептус Астартес, - ответил он. – Наши действия говорят о нас громче, чем слова.
Керш кивнул.
– Отделение Контритус, вы на
В его воксе раздался треск, означавший подтверждение. Глаза Назимира расширились. Церковники обвели глазами тронную залу. Эскорт из скаутов Сдирателей словно растворился в воздухе. Остались только Керш и его облаченные в силовую броню братья.
– Захватить цели, - приказал Керш, его взгляд остановился на Назимире.
На капюшонах Несущих Возмездие возникли красные точки, вызвав панику в рядах клериков и писцов.
– Ты проводишь боевую операцию в дворце Эфорика! – истерично закричал понтифик.
– Огонь, - скомандовал Керш.
Помещение заполнилось звуками хлопков. Обезглавленные тела в унисон попадали на пол. Реакция последовала незамедлительно. Сестры битвы в багровой силовой броне моментально направили оружие на десантников. Штормовые Резервы схватились за свое оружие, также как и монастырские братья, они стали сканировать залу в поисках невидимых стрелков. Плеть отделения Кетурах и его скауты уже давно замаскировались под рельеф дворца. Они закрепили на винтовках глушители, чтобы не было видно вспышки при стрельбе.
– Что вы делаете? – крикнул соборник Клеменц-Крайцек.
– И еще раз, - приказал Керш.
Шокированные церковники наблюдали, как очередная партия обезглавленных тел повалилась на пол. Писцы и клерики разбежались, словно испуганные вороны. Керш заметил своего призрака, стоявшего в эпицентре этой паники и ужаса. Он смотрел и ждал. По дворцу раздавался звон колоколов.
– Господа! – призвал Шедонски.
– Ангелы сошли с ума, - закричал Назимир, обращаясь к Адепта Сороритас и размахивая своей тростью. – Защищайте кардинала!
– Убейте предателей! – заорал Тютчев на офицеров милиции.
– Огонь, - спокойно повторил Керш.
И снова тела попадали на землю. Тучный исповедник переступил через убитого и угрожающе направился в сторону Сдирателей.
– Еретики – среди нас, они развращены темной силой Ока, - вещал Тютчев.
Он выхватил церемониальный клинок, висевший на его рясе. Старшая сестра встала позади проповедника.
– Прекратите это! – завизжал Назимир.
– Проповедник прав, - спокойно произнес Керш. – Еретики – среди нас. Исполни свою обязанность, сестра.
Назимир, Клеменц-Крайцек и Шедонски обменялись испуганными взглядами. Сестра битвы немного колебалась, демонстрируя, что слова Сдирателя восприняты лишь как побуждение к действиям, нежели чем приказ. Затем она перерезала проповеднику глотку, залив одежду Назимира кровью и позволив телу упасть рядом с его Несущими Возмездие. На мгновение в воздухе повисла тишина.
– Что вы делаете? – повторил Клеменц-Крайцек.
– Скажи им, - приказал
Капеллан Шадрат, словно смерть, навис над экклезиархами.
– Адептус Министорум запрещено вооружать своих людей, - прошипел он, - приказом Высших Лордов Терры. Вы нарушили Декрет Пассив, нарушение карается смертью.
Панический страх объял присутствующих и по залу стали разлетаться крики и бессвязные распоряжения. Звон колоколов призывал солдат Штормовых Резервов.
– Отделение Контритус – оставаться на позициях, - передал приказ Керш.
– Нет, нет, нет! – орал архи-дьякон Шедонски, размахивая руками. Его гвардейцы стояли рядом. Офицер и его лейтенант приказали своим бойцам не шевелиться.
– Мы не знали о грехах Несущих Возмездие, - промямлил соборник Клеменц-Крайцек.
– Во имя любви Бога-Императора, пожалуйста, я умоляю вас, - завыл Назимир.
Керш перевел взгляд на библиария и снова натолкнулся на обезоруживающую улыбку.
– Я слышал достаточно о Боге-Императоре от моего библиария, - произнес труп-капитан.
– Любовь нашего Императора? – угрожающе взревел Керш. – Ты думаешь, что достоин ее?
Назимир рухнул на свои больные колени.
– Ты думаешь, что заслужил его любовь своими мерзкими словами? Твоими ульями и дворцами бездушного поклонения? Твоим культивированием пустых идей? Я чувствую любовь нашего отца, как он чувствует любовь своего отца. Эта плоть, эти сердца – были созданы для того, чтобы чувствовать. Его кровь течет в моих венах. Его утрата живет в этих глазах. Он больше чем человек, но он – не бог. Это твой страх обожествляет его. Ты слаб и глуп, а твои приспешники хотят, чтобы он был кем-то большим, чем он есть на самом деле. Но ты ошибаешься, смертный. Он больше чем человек, но он - не всемогущее божество. Его дела живут в наших сердцах, но мы не делаем из него героя мифов, не поклоняемся ему в минуты слабости, горя и боли. За его любовь я готов на все. Например, уничтожить этот дворец с орбиты.
– И ты должен это сделать, - вмешался Шадрат.
Назимира вырвало прямо на его одежду. Он полз по полу, с трудом опираясь на свои старческие ладони. Керш перевел взгляд с капеллана на соборника.
– Мы просим пощады, господин, - умоляюще произнес Клеменц-Крайцек.
– Но я не буду, - наконец заключил Керш. – Я не буду уничтожать ваш мир.
Шадрат отвернулся в молчаливом отвращении.
– Мудрость достойная ангела, - залепетал Клеменц-Крайцек, целуя перчатку Сдирателя.
– Также пятая рота не отказывается и от своих обязательств, - произнес Керш.
– Нас ждет мир Роршах, - настаивал Шадрат. – Он не будет ждать нас вечно.
– Твое замечание учтено, капеллан, - ответил Кнут. – Но магистр Ордена Ишабольд дал нам это поручение и мы с честью выполним его.
– Спасибо, господин. Тысячу раз спасибо, - произнес Клеменц-Крайцек.
– А теперь, смертный, - произнес Керш, кинув взгляд на экклезиарха, восседавшего на троне. – Изложи, что нужно от Сдирателей кардиналу. Будь краток, наше терпение – на пределе.