Легионер Его Величества
Шрифт:
Да Лиам спал и пропустил всю эту ребяческую комедию, но Дуги нуждался во сне гораздо меньше и со своего наблюдательного поста на шкафу видел все. Когда первые утренние лучи солнца ударили Лиаму в закрытые веки, и он начал ворочаться, Дуги бесшумно спрыгну и подкрался к самому его уху.
— Не шевелись, что бы ни услышал, — прошептал он.
— Чего? — не понял Лиам и открыл глаза. Картина заставила челюсть отвиснуть.
— Спящим притворись! — едва успел шепнуть Дуги, до того как Тринити проснулась. Лиам закрыл глаза, а Дуги шастнул под кровать.
Баронесса всполошилась и густо
— Все, ушла, — сказал Дуги.
— Что это было?
— Она тут всю ночь проспала.
— Зачем?
— Потому, что действительно любит. А еще, я таки разглядел.
— Что?
— Он ее тоже любит. За эту ночь, он прогрессировал в выздоровлении больше, чем за все время в лечебнице.
— Это не потому, что Зверь рядом?
— И поэтому тоже, но в основном из-за нее.
— Так, по-твоему, Финли исцеляет любовь? Похоже на фантазии.
— Уж не тебе рассказывать светлому фэйри и силе любви.
— А я светлому не буду, я дикому расскажу, — парировал Лиам.
— Я был светлым, больше семнадцати лет, так что не смей ставить под сомнение мои познания!
— А я и не смею, просто, когда одна подчинительница меня любовным зельем опоила, ты ничего не заметил.
— Не хочешь верить, так не верь! — гордо вскинув голову и хвост, Дуги подошел к двери, а когда она послушно открылась, вышел вон, оставив Лиама гадать над своими словами.
Глава 9
— Миледи, я мог бы и сам пройтись, — сказал Лиам.
— Думаешь, возле дома тебя не ждали Месячные братья? Лиам не будь так беспечен, думай головой. Сейчас тебя защищают только я, этот перстень и стены моей кареты.
— Еще вчера хотел спросить, что это за перстень, миледи.
— Будто только из лесу выбрался. А, извини, оно же так и есть. Это символ приближенных к королю.
— Но вы ведь только баронесса!
— И что, наш король весьма неординарная личность.
Лиам открыл было рот чтобы отпустить ядовитую шуточку, но вовремя одумался и захлопнул его.
— Что? Не открывай рот попусту, говори.
— Это глупости миледи.
— Давай говори и не вздумай врать, я вижу ложь.
— Ну, в Союзе, короля называют Трусливым…
— А здесь его еще и Чокнутым называют. Как по мне, так Кеннет Трусливый, звучит лучше Кеннета Чокнутого.
— А какой он на самом деле?
— Живой, Лиам. Человек из плоти и крови. Позволь мне дать тебе совет. Сила человека не в его способностях к магии, и не в его титуле. Сила человека, это то, как он идет по жизни. Похоже, я не очень ясно выразилась.
— До Лиама иногда туго доходит, — сказал Дуги. Здесь он позволил себе принять привычный облик и, разлегшись на кожаных сиденьях, полировал двуручник.
— Умолкни, — огрызнулся Лиам.
— Вот тебе пришлось вступить в Легион. Кем ты там будешь?
— Солдатом, — попробовал угадать Лиам.
— Влачить жизнь по распорядку и подчинятся приказам?
— Что-то в этом роде.
— Ох, Лиам, — Тринити тяжело вздохнула. Казалось, она была разочарованной. — А вот мы и приехали.
— Всего
— Пока, Лиам. Сделай так, чтобы наши друзья из ордена еще услышали о тебе.
— Постараюсь миледи.
— Ни черта не понял, — сказал Лиам, когда карета отъехала. — Что она имела в виду? — спросил он Дуги.
— Я вообще-то невидим сейчас для простолюдинов. Так что ты стоишь и разговариваешь сам с собой.
— Понятно. Ну, пошли тогда. — Лиам поправил пуленепробиваемый котелок — единственный предмет одежды, что Тринити разрешила оставить, правда, основательно вычистив. Остальная одежда или износилась, или же Лиам просто вырос из нее. Поэтому сейчас он был одет, в теплое пальто, вместо несменного плаща, и блестя носками новых сапог, чеканил шаг к большому зданию из красного кирпича. Вообще район этот оказался довольно бедным и перехожие оглядывались на него с удивлением. Перед самым входом, под огромным прямоугольным щитом, на котором скрестились топор и меч, в нерешительности топталась парочка тощих оборванцев. — Ребята, вы входите, или как?
— Извините сэр, — посторонился один, едва не задев Дуги. Тому пришлось отпрыгнуть в сторону второго и на мгновение взгляды оборванцев сосредоточились на коте.
— Я не достанусь братьям, — тихо сказал Лиам, чувствуя, что эти двое не единственные враги.
— О чем вы сэр? — попытался сбить его с толку один из братьев. Лиам толкнул его открытой ладонью в живот, да так, что тот открыл спиной тяжелые двустворчатые двери. Второго месячного брата он схватил за руку, в которой неведомым образом оказался нож, напрягся и с разворота зашвырнул в ближайший сугроб.
Лиам увидел еще двоих противников с клинками наголо. В окне напротив щелкнула тетива тугого арбалета. Дуги удачно отклонил болт и широкое охотничье лезвие только черкнуло по толстому рукаву. Лиам рванул отворот пальто, отправив в полет перламутровые пуговицы. Едва револьвер оказался в руке, где-то сбоку тяжело ухнуло ружье, обдав ноги мелкой дробью. Здесь даже Дуги был бессилен. Более того, он и сам отхватил не малую долю свинца.
— Ну, вот и все, — подумал Лиам, когда его выстрел ушел в молоко, а ноги подкосились. — К чертям! — взревел он, вывернувшись в падении, дважды пальнул в человека с ружьем. И попал ведь, Двустволка полетела в сугроб, а человек в другую сторону на брусчатку.
Это дало время одному из противников приблизится к Лиаму на расстояние удара. Гринвуд уже не успевал прицелится, его противник точно не уступал в скорости, а возможно даже и превосходил. Носок грязного сапога оказался в нескольких сантиметрах от лица, и в следующее мгновение искры сыпанули из глаз.
Удар оказался не так уж и страшен. Все потому, что в то же самое мгновение, как Лиам увидел сапог, в лоб его противника обухом врезался томагавк. Выскочившие из здания парни в коричневых кожаных куртках, натянули тетивы коротких луков и выпустили по стреле в последнего из нападающих. Того, что бил Лиама, щупленький человечек с проседью в волосах схватил за ворот и швырнул об стенку, будто котенка. Это было первое, что увидел Лиам, когда в глазах рассвело.