Легионер (пять книг цикла "Рысь" в одном томе)
Шрифт:
– Да, дождешься от вас! – захохотал смотритель складов. – Только обещать мастера. Давай, давай, не жмись, закажи кувшинчик фалерна, пока его тут не выпили некоторые! – Он скосил глаза на веселящуюся в углу компанию во главе с Домицем Фракийцем, который, ничтоже сумняшеся, полагал, что Юний сейчас выполняет его задание – наводит мосты для перевода в штаб. Со стороны все именно так и выглядело.
– Эвон сидят, пьяницы, – кивнув, сокрушенно вздохнул Рысь. – Веселятся. Девок сейчас позовут, а кое-кто – и мужчин, как тот, о котором ты мне сейчас рассказывал.
–
– Святилище? – Юний покусал губы. – А зачем оно ему?
– Не знаю, – пожал плечами смотритель складов. – Мало ли чудаков на свете? Может, хотел задобрить местных богов. Эй, служки! Да принесете вы, наконец, вино?!
Святилище! Юний примерно знал, в какой стороне оно расположено, но сам там никогда не был. Кажется, милях в пяти вниз по реке, считая от поляны древних камней. Ладно, отыщем… Гета! Он же местный и должен хорошо знать дорогу.
– Ну, наконец-то! – увидев пред собой кувшин фалернского, обрадованно вскричал Лупиан. – Жаль тебя – ты не присутствовал на лемуриях, веселый оказался праздник!
– Да, я отмечал его в пути.
– Тогда наполняй же скорей бокал! Выпьем за духов умерших родичей! Чтобы они никогда не тревожили живых!
Нельзя сказать, чтобы желание Юния осмотреть заброшенное святилище бригантов вызвало прилив энтузиазма у его слуги. Гета как-то нахохлился, сразу потеряв обычно свойственную ему веселость, и вполголоса пробормотал что-то вроде того, что незачем зря тревожить обиталище древних божеств.
– Наши боги очень мстительны, господин, и, боюсь, им не очень-то понравится, если кто-то нарушит их покой!
– А мы не просто нарушим, – вдруг хохотнул Рысь. – Мы им принесем жертву! Купим на торжище белого петуха или курицу…
– Лучше петуха, – согласился слуга. – Только… все равно, лучше бы туда лишний раз не таскаться.
Как ни упирался Гета, а все же пришлось пойти – куда ему деваться? Петуха, правда, купили, не поскупились – мальчик лично нес его в перекинутой через плечо суме. Шли пешком – по должности Юнию лошадь не полагалась, а выпрашивать на конюшне не хотелось – последовали бы вопросы: куда да зачем?
День выдался жаркий, почти что летний, да и до лета оставалось уже всего ничего – каких-то три дня. Яркое солнце жарко светило в небе среди маленьких куцых облаков, пели-заливались какие-то птицы, разноцветные бабочки перелетали с цветка на цветок, где-то рядом, едва не касаясь уха молодого воина, басовито жужжал шмель. Узкая дорога шла вдоль реки, мимо кустов жимолости и дрока, у самой воды росли ивы, а чуть подальше – орешник, березы, липы, кое-где попадались и дубравы, и бук. Близ города тянулись засеянные пшеницей и рожью поля, кое-где виднелись круглые, крытые соломой хижины, иногда перемежавшиеся высокими, почти что римскими домами из бревен
Поля постепенно сменились лугами, желтыми от одуванчиков, затем пошел лес – осины, елки, сосны. Деревья становились все гуще, царапали корнями дорожку, сузившуюся до размеров звериной тропы. Между стволами густо разросся папоротник, а солнечные лучи, теряясь в еловых лапах, все реже попадали на землю.
– Кажется, сюда. – Гета остановился на развилке у большого серого камня, покрытого какими-то знаками. Картинки – словно рисунки детей: запряженная парой коней колесница, воины…
– Так, кажется или сюда? – поправив висевший на перевязи через левое плечо меч – обычный короткий гладиус, скептически осведомился Юний.
– Сюда…
Небольшую поляну со всех сторон обступали сумрачные мохнатые ели, посередине же торчал замшелый камень с вырезанным на нем изображением трех женщин в глухих, с капюшонами, накидках. Маха, Ба, Морриган… Рысь знал уже, что этих трех богинь почитают не только в Британии, но и в соседней Гибернии, Галлии, Испании и много где еще.
Благоговейно поклонившись камню, Юний и Гета вытащили из сумы приготовленного на заклание петуха. Белый, с большим красным гребнем и острыми шпорами, он оказался задиристым и, едва опомнившись, больно клюнул Гету в плечо.
– Вот, гад! – рассердился мальчик, но, посмотрев на богинь, тут же прикусил язык.
– Это он не про вас, – поспешно пояснил божествам Юний, как и все римляне, не склонный обижать могущественных чужеземных богов. Иное дело – расправиться с их жрецами-друидами, как поступил почти двести лет назад наместник Светоний Паулин – тот самый, что воевал с Боудиккой, которую римляне называли чуть переиначенным именем – Боадицея. По мнению Рыси, Боудикка звучало гораздо лучше.
– На! – еще раз поклонившись камню, Юний протянул Гете кинжал. – Это твои богини, тебе и приносить жертву.
– Спасибо, мой господин! – искренне поблагодарил слуга и, взяв левой рукой кинжал, ловко отхватил петуху голову, словно всю жизнь служил мясником в какой-нибудь таверне или на постоялом дворе.
Красная петушиная кровь вытекала толчками, обезглавленную птицу свели судороги, но Гета крепко держал дергающую тушу и, лишь когда петух застыл, бережно положил его перед камнем.
– О, Морриган, о, Маха, о, Ба! – с какой-то внутренней страстью произнес мальчик. – Прошу вас, примите жертву и знайте, это не простой петух, не из дешевых, мы купили его задорого у Мальдиния-птичника, а Мальдиний никогда не продает плохих птиц, правда, берет дорого, но мы все же…
– Хватит, – исподлобья взглянув на богинь, шепнул Рысь. – Какое дело божествам до птичника?
– Божествам до всего есть дело! – скосив глаза, важно отозвался Гета.