Легионер (пять книг цикла "Рысь" в одном томе)
Шрифт:
Немного постояв у поворота, Рысь нагнулся, поднял небольшой кусочек красновато-желтой глины, помял его в руках, завернул в пожухлый лист, уцелевший с осени, и спрятал в заплечную суму.
Дождь все шел, беспрестанно и нудно, однако возы вскоре выбрались на мощеную дорогу и уже без всяких препятствий покатили к Могонциаку. А дождь все лил…
Глава 5
Февраль – март 235 г. Верхняя Германия
Костры на берегах Рейна
…они подобны пленникам под игом врагов: терпят мучения по необходимости, а не по желанию; в душе хотят
– Одноколка? Да их тут много проехало, – один из охраняющих городские ворота воинов махнул рукой. – А что такое случилось?
– Да ищу своего приятеля, – улыбнувшись, пояснил Юний. – Мы должны были с ним здесь встретиться, да что-то его не видно. Может, и не стоит больше ждать? Наверное, застрял где-то в грязи…
– В грязи? – Легионер вскинул глаза и усмехнулся. – Да уж, грязи сейчас много. Недавно проезжала повозка легиона «Августа» – так на ней грязи-и… У-у-у!
– А грязь случайно не такая? – оглядевшись, Рысь вытащил из сумы красно-желтый кусочек подсохшей глины.
– В точности такая и есть, – закивал воин. – К слову сказать, хорошая глина… Ты, видно, держишь горшечную мастерскую?
– Как ты угадал? – Юний натянуто рассмеялся. – Не один – на паях с приятелем.
– Еще бы мне не угадать, ведь мой отец был горшечником! – довольно ухмыльнулся легионер, а Рысь почему-то подумал об огрублении нравов: в Риме или в какой-нибудь более цивилизованной провинции, скажем в Нарбоннской Галлии, этот совсем еще молодой парень не хвастался бы тем, что он сын вольноотпущенника – именно они по большей части и занимались всякими ремеслами.
– Ваять кувшины и амфоры – нелегкий труд, – заканчивая беседу, задумчиво покивал Рысь. – Тут надобно и терпение, и умение. Твой батюшка, видно, уважаемый человек…
– К сожалению, он давно умер.
– Сочувствую.
– Ничего. Быть легионером тоже почетно.
– Legia – patria nostra! – громко произнес Юний. – Легион – наше отечество, не так ли?
– Так, так!
– Так ты говоришь, проезжала только одна грязная повозка?
– Ну да, одна. Вся в глине.
– Восьмого легиона?
– Угу, «Августы».
– А… кто ею правил, не рассмотрел? Видишь ли, если они случайно наткнулись на такую хорошую глину, то я бы…
Легионер засмеялся, показав крепкие зубы:
– Понял тебя, уважаемый! Ты, верно, хочешь застолбить место. Хорошая мысль! К сожалению, не могу тебе сказать, кто управлял этой повозкой, – просто не обратил внимания, верно, кто-то из легионеров, кто же еще? А ты вот что, попробуй-ка сходи к конюшням, конюхи уж всяко должны знать, кто да куда ездил.
– И впрямь! – вполне искренне обрадовался Юний. – Кому и знать, как не им?
Поблагодарив словоохотливого легионера, Рысь быстро пошел в город, где напротив ворот его давно уже дожидался Флакс. В конце длинной улицы виднелись сворачивающие на постоялый двор повозки Октавия, освещаемые ярким полуденным солнцем. Теплый ветер трепал светлые волосы Юния, рябил синие лужи, вокруг которых с гомоном возились воробьи и синицы.
– Ну и болтлив же этот воин, мой патрон! – Дождавшись хозяина, старый слуга с осуждением покачал головой. – А еще часовой! В наше бы время за подобные вольности выгнали из легиона. А теперь, что и говорить, – такое впечатление, что служат одни варвары. Да и достаточно
– Ну, ладно, ладно, хватит ворчать, старик! – пресек разговоры слуги Юний. – Давай-ка поспешим. Ты знаешь, где находятся конюшни легиона «Августа»?
– Нет, господин. Но ведь можно спросить!
– Опять ты называешь меня господином! Сколько раз повторять? Зови – патрон.
– Слушаюсь, мой го… ой… патрон, конечно же, патрон.
Конюшни восьмого легиона, носящего гордое имя «Августа» – «Преданный Августу», располагались на самой окраине города, у крепостной стены, напротив акведука, и представляли собой длинное приземистое строение из красного кирпича. Яркое солнце, слепя глаза, отражалось в большой коричневой луже, разлившейся прямо посередине площадки перед конюшней. Подойдя ближе, Рысь сразу же заприметил узкую, еще не успевшую высохнуть колею, ведущую от лужи к конюшне. У самых ворот лениво прохаживался часовой в кожаном панцире и с коротким, старинного типа копьем-гастой. Время от времени он бросал любопытные взгляды на сидевших у лужи мальчишек, деловито запускающих в плаванье сделанный из коры дуба корабль. Порыв ветра надувал тряпичные паруса, и суденышко то и дело переворачивалось, к вящему огорчению «моряков».
– Привяжите к днищу какой-нибудь груз, – подойдя ближе, посоветовал Юний. – Иначе так и будет переворачиваться.
Мальчишки – старшему из них вряд ли было больше десяти, – посовещавшись, так и поступили, использовав в качестве груза обломок черепицы. И пущенный кораблик, немного покачавшись, наконец поплыл, подхваченный ветром. Ребята обрадованно завопили и бросились следом за кораблем по краю лужи.
– Не знаешь, кто это тут мыл повозку? – Рысь придержал за шиворот старшего.
– Повозку? – Мальчик ненадолго задумался, почесав лохматую голову. – А, верно, ты спрашиваешь про ту грязную одноколку? Так на ней ездит Мессалин, возчик. Хороший человек, он иногда нас катает.
– И где мне найти этого хорошего человека? – усмехнулся Юний.
– Не знаю, наверное, в казармах.
Ну да, где еще-то? Рысь отпустил мальчишку. Значит, Мессалин, возчик восьмого легиона. Интересно, кого он возил в Гретарк, вернее в урочище? И еще интереснее – как все это вызнать? Разыскав возчика, спросить прямо? Так ведь может и не ответить, послать подальше. Так, может быть… может быть…
Юний обернулся к слуге:
– Эй, Флакс, держи нос веселее!
– Стараюсь, патрон.
– Что-то плоховато выходит… Ну, вот что, хватит таскаться по городу, отправляйся домой и распорядись насчет обеда.
– А ты, мой го… патрон?
– А я, пожалуй, прогуляюсь до казарм.
Отослав слугу, Рысь пошел вдоль акведука к северным воротам – именно там и располагались казармы восьмого легиона и приданных ему вспомогательных сил.
– Кто тут меня спрашивал? – вышедший из казармы хмурый мужик с рыжеватой бородкой, одетый в грязную коричневую тунику и узкие шерстяные штаны, исподлобья взглянул на часового – молодого, еще совсем безусого парня.