Легионер (пять книг цикла "Рысь" в одном томе)

Посняков Андрей

Гости прошли по двум главным улицам, немало дивясь на двух– и трехэтажные дома с портиками и статуями – частью мраморными, привозными, а частью уже вырезанными здесь из крепкого дерева. Юний нарочно повел делегацию на одну из башен, с высоты которой были прекрасно видны тренировки легионеров. Войска, распадаясь на центурии и вновь соединясь, действовали на пересеченной местности, надо сказать, довольно умело, чем вызвали откровенно завистливые взгляды со стороны чернявого вождя Птиц. Рысь про себя посмеивался: ну-ну, проникнитесь имперской мощью! А еще – так же нарочно –

проводил не раз вокруг одних и тех же зданий – может, город покажется гостям куда как большим, нежели на самом деле. На самом-то деле, увы, не такой уж большой и многолюдной была Нордика – по сравнению с Римом, да с той же Германией или Нориком – бедновато жили.

– А вот эта земля, – легат обвел рукою колосящиеся поля, – участки наших крестьян и ветеранов… э-э… пожилых, уже выслуживших свое, воинов. А вон там, за ними, совсем свободные земли, те, что когда-то принадлежали моему роду. Мы держим их для друзей. Любой может обрабатывать их под нашей защитой.

– И цена этой защиты – свобода, – желчно покивал Брячислав, жрец.

Да, ему нельзя было отказать в уме, впрочем, как и старейшине.

– Значит, любой человек может запросто поселиться на ваших землях?

– Любой, – подтвердил Рысь. – Любой, соблюдающий наши законы. Они в общем-то сводятся к весьма простым правилам: нельзя убивать, нельзя красть, нельзя вмешиваться в чужую жизнь, и нужно платить налоги.

– Как это – налоги? – заинтересовались сразу оба – и старейшина, и жрец.

– Видите ли, – Юний потер бородку, – у каждого человека, если он не дурак, не лентяй и не пьяница, обычно бывают излишки, часть которых он должен отдать на благо всего общества… нашего славного града.

– А если вдруг ураган? – вскинул глаза жрец. – Или бесснежная зима? Или холодное лето? Откуда ж тогда взяться излишкам?

– Тогда неоткуда, – согласился легат. – Тогда все – на усмотрение магистратов.

– Кого?

– Облеченных особой властью людей. Старейшин, по-вашему.

– Ну, ведь и у нас так поступают, – хохотнул в бороду Тарх. – Нет ничего нового под солнцем, луной и звездами.

Юний не стал спорить.

Уже ближе к вечеру гости покинули Нордику, согласно договору, оставив трех юнцов для учебы. Рысь очень надеялся, что город произвел на правителей племени Птицы достойное и устрашающее впечатление. Варвары, они же как плохо воспитанные дети – уважают только того, кого боятся.

Проводив гостей, Юний поднялся в таблиниум, на второй этаж. Усевшись за стол, пододвинул к себе чистый пергаментный лист, немного подумал и, обмакнув в чернила каламус, вывел:

«В первый год основания Нордики, в месяце июле, город, называемый варварами Озерным градом, посетили принцепс, легат и понтифик племени, называемого людьми Птицы. Земли сего племени располагаются неподалеку и, если появится на то воля богов, совсем скоро будут включены в городскую округу, а люди Птицы, приняв гражданство великого Рима, постепенно выйдут из дикого и непросвещенного варварства. Это благое дело начинается уже сейчас, трое юношей, кои…»

Скрипнула лестниц. Вошел слуга, доложил с поклоном:

– К тебе гостья, мой господин.

–

Гостья? – Юний положил каламус на стол.

– Госпожа Вента.

Посмотрев на слугу – худосочного парня лет двадцати, – легат покачал головой:

– Сколько раз тебе говорить, Винифрид, не называй госпожу Венту гостьей.

– Слушаюсь, мой господин, – снова поклонился слуга. – Я проводил гос…пожу Венту в атриум.

– Хорошо, можешь идти. – Юний склонил голову и улыбнулся, услыхав тихие, быстро приближающиеся шаги. Ага, станет Вента дожидаться в атриуме, как же!

– Любимый! – Едва появившись на пороге, девушка бросилась Рыси на шею. – Я так соскучилась по тебе!

– Я тоже. – Юний прижал Венту к груди, погладил по волосам, ощутив жаркий поцелуй на губах.

Руки проворно расстегнули фибулы, и верхняя – синяя, с золотой вышивкой в виде падающих листьев – туника неслышно соскользнула на пол. Нижней туники на Венте не было, и стройное, точно вырезанное из мрамора, тело ее маняще белело в полутьме. Опустившись на колени, Юний поцеловал девушку в живот, обнял, обхватил горячие бедра и, быстро вскочив на ноги, поднял на руки нагую зовущую нимфу, закружил, с рычанием, словно дикий зверь, утащил в спальню, уложив на мягкое ложе…

– Ну, как там с соглядатаем? – немного погодя осведомился легат. – Удалось что-нибудь выяснить?

– Ну вот, – с нарочитой обидой – а глаза смеялись! – отозвалась Вента. – Вместо того чтоб почитать любовные стихи, того же Овидия, он сразу говорит о делах.

Юний улыбнулся, вздохнул:

– Что поделать, такова наша доля. Для начала я бы выслушал твои соображения, так сказать, в общем плане.

– Да мы уже о том говорили. Впрочем… – девушка задумалась, наморщила лоб. – Видишь ли, я немного поразмыслила… Наши люди – легионеры, ремесленники, торговцы, да все – они ведь не привыкли к столь суровым условиям, какие встретили здесь.

Рысь хохотнул:

– Ну, нынешняя зима обошлась с нами на редкость мягко!

– И тем не менее… – Вента покачала головой. – Даже в Германиях зимы гораздо мягче, а ведь наши легионеры – я имею в виду молодежь – почти все италики. И что, они безропотно все терпели?

– Но ведь никаких выступлений не было! – вскинул глаза легат. – Хотя, признаться, я в любой момент ожидал заговора… да так почему-то и не дождался. Странно…

– Ничего странного, милый, – девушка цинично усмехнулась, – думаю, заговор все-таки был. Более того – он есть и находится уже в последней или предпоследней стадии. Просто заговорщики ждут не дождутся одного важного события…

– Постройки кораблей! – встрепенулся Юний. – Ну да, иначе как же они могут покинуть Нордику и вернуться в империю? Да-да, именно покинуть, бежать! Похоже, их не очень-то прельщает даже перспектива власти – иначе б давно попытались устроить переворот.

– Вот именно…

– И их главарь – а он, я думаю, имеется – очень неглупый и пользующийся большим уважением человек. Иначе как бы удалось столько времени сдерживать заговорщиков? Они ведь пока ничем не выдали себя. Так ты полагаешь, та дама, что следила за нами в саду, из их числа?