Легионер. Дорога в Помпеи

Гуров Валерий Александрович

Но и его можно было понять. Народ толком не знает, что происходит, чего ждать далее, но чувствует, что ситуация в любой момент по новой взорвется. И сейчас Сулла лишь на время законсервирует проблему, но не решит.

Правильно понимает, кстати. Окончательное решение придет лишь через пару десятков лет, и как ставить точку в вечном споре, покажет Цезарь. Правда, ценой собственной жизни — и новой вереницы гражданских войн.

За рассуждениями мы подошли к стенам Пренесте. Вокруг города будто кроты прошли — тут и там виднелись лунки подземных тоннелей, частично вырытых

защитниками, а частично и нападающими. По истории, которую я знал, в один из таких тоннелей горожане выкинули труп младшего Мария. Правда, по той же истории, Пренеста добровольно открыла ворота. А то, что я видел сейчас, показывало, что город все-таки был взят силой, с сопротивлением. По крайней мере, от ворот остались одни воспоминания, а в некоторых местах защитной стены виднелись плеши и пробоины. Так что наверняка тут было все далеко не так однозначно. Правдивую историю осады могли рассказать разве что люди Офелла или защитники. Но первые ушли в Рим, где Офелла жаждал консульской власти экстерном (без прохождения магистратуры). Вторые же оказались истреблены…

Когда мы заехали в город, на въезде нас никто не остановил. Глазам открылась удручающая картина. Город, ставший последним прибежищем младшего Мария, был превращен в руины и разграблен хищными сулланцами. Я не заметил ни одного уцелевшего здания, пожар не оставил людям шансов спасти свои жилища. Во многих местах оставались видны страшные следы расправы — засохшие лужи крови. Зато трупы успели убрать. И, скорее всего, сделали это сами легионеры, устроившие резню. По крайней мере, на улицах я не увидел мужчин, способных держать оружие в руках. Женщины, дети и старики — и те при виде нас старались перейти на другую сторону или вовсе скрыться в руинах домов.

— Изверги… — зашипела седая старушка и сплюнула на дорогу, только глянув на мою одежду.

Я нет-нет и ловил на себе ненавидящие взгляды. На мне был наряд легионера, а если я без оглядки ехал по этим землям, то выходит, что Гражданскую войну провел на стороне сулланского режима. И в глазах горожан я был собственноличным убийцей их отцов, мужей, братьев и детей. Крепко досталось Пренесте…

— Не думаю, что это хорошая затея — останавливаться здесь, — сухо сказал я, оценивая обстановку на улицах.

— Мы проедем через город, так срежем целую лигу, но остановимся чуть южнее. В городе оставаться опасно, ты прав. Многие из них потеряли близких, и, когда сядет солнце… может быть разное.

Первый день пути закончился в еще одной каупоне у дороги. По прибытию мы отвели лошадей в стойло. Исаак сразу пошел спать (все-таки на него удручающе подействовал вид обескровленной и разрушенной Пренесте), не задержавшись на ужин. Я, хоть и с трудом стоял на ногах после бессонной ночи, все же подкрепился и только после этого пошел в комнату. Грек же остался и, судя по его невыспавшейся и опухшей с утра роже, весело провел время в компании собутыльников и шлюх.

Выехали на рассвете, лошади успели отдохнуть и шли резво, так что к полудню мы уже были в Антиуме. Этот город также не миновала разруха. Но по всему было видно, что город пострадал не вчера и даже не месяц назад. Многое было починено

или отстроено заново.

— Неплохо они успели восстановиться за несколько лет… — задумчиво протянул Исаак.

— Был здесь тогда? — решил уточнить я.

Он не ответил, отвел взгляд.

— Несколько лет назад сюда зашел Марий и устроил резню, — пояснил грек. — Убивали не только мужчин, но и женщин с детьми, словно свиней резали. Тогда у Исаака глаза, как он сам сказал, и открылись.

На этот раз промолчал уже я.

Сторонников Суллы здесь действительно встречали с распростертыми объятиями. Мы зашли в один из городских трактиров и дали лошадям отдых. Солнце после полудня начало припекать, а в планах Паримеда было закончить сегодняшний день в Террачине, до которого отсюда было несколько лиг пути по Аппиевой дороге.

В этот раз все было наоборот. Паримед отсыпался, а мы с Исааком провели время за обедом. Я предпринял парочку честных попыток разговорить еврея, но тот отвечал лишь дежурными фразами.

Как бы то ни было, к вечеру второго дня мы добрались до Террачины, в общей сложности пройдя за два дня два десятка лиг. Террачина была первым городом, практически не затронутым войной. Хотя город, раскинувшийся на равнине, располагался достаточно близко к землям самнитов, от которых Сулла не оставил камня на камне.

Весь следующий мы день ехали под моросящим дождем, сделали привал в Трифане, а ночью приблизились к Капуе.

— В город не будем заезжать, — коротко и довольно резко обозначил грек.

— Почему?

— Потому что будут проблемы. Там еще достаточно сторонников Мария, просто сейчас они затаились и не поднимают голов.

У меня вопросов не возникло. Мы остановились в очередной каупоне в полулиге от города, в котором всего через несколько лет начнется крупнейшее восстание рабов. И впервые столкнулись с такой тишиной — никто не терзал струны или какую-нибудь дудку. Хозяин встретил нас отнюдь не с распростертыми объятиями, с явным презрением посмотрев на мою солдатскую форму.

— Мест нет, — категорично отрезал он.

Сулланцев здесь явно не любили. И от расправы со мной здесь и сейчас многих удерживал лишь страх. Сулла проскрипциями четко обозначил, что на пролитую во время террора Мария кровь он ответит своим террором.

Исаак подошел к хозяину и что-то зашептал ему на ухо. Тот внимательно слушал. Потом Исаак достал монету, положил перед хозяином, но тот покачал головой и не стал брать деньги. Я уже думал, что нам придется искать другое место для ночёвки, но хозяин, прокашлявшись в кулак, сказал:

— Можете остаться до рассвета. Есть будете наверху, жить будете в одной комнате на троих. Лошадей я покормлю и подготовлю.

Исаак удовлетворенно кивнул — и снова, как по щелчку, ушёл в себя. Странные у меня всё же спутники.

— Что он ему сказал? — спросил я тогда грека.

— Прости, тебя это не касается, — впервые за время нашей поездки грек не ответил на мой прямой вопрос.

В конуре, которую нам выделили, у нас наконец завязался разговор. Вернее, его навязал я, чтобы выпытать хоть чуточку больше информации о Помпеях.