Легионер. Дорога в Помпеи
Шрифт:
Только говорить нам больше не о чем.
— Ты к чему это все ведешь? — нетерпеливо спросил я. — Извиниться хочешь? Прощаю, я не обидчивый. Бывай здоров.
Но Паримед не уходил.
— Ты просто не понял, да… — из отверстия послышался вздох. — Ты не понимаешь, что происходит! Иначе бы так не говорил!
— Просвети, уж будь добр. Что там не дошло до моего разумения.
— Кто-то блокирует твою сделку! — выпалил грек. — Видел, какая рожа была у квестора? У него у самого глаза полезли на лоб!
Я задумался. Да, лицо у квестора было
— Рожу его я видел, наблюдал целых полчаса, — я ответил максимально безэмоционально. — Только квестор квестором, но единственный человек, который не дал сделке состояться, был ты, Пирамед. Поэтому не надо вешать мне лапшу на уши. Не трать ни мое, ни свое время.
Грек долго молчал. Чтобы понять, здесь он еще ли нет, я решил спросить:
— Откуда ты про скамеечку знаешь? Сам ее седалищем полировал? — хмыкнул я.
— Было дело, сидел, да только сейчас это к делу не относится, — послышался вздох грека. — Да дослушай же ты…
— Дослушаю, если ты не будешь строить теории заговоров и обвинять во всем рожу старика, — перебил я немного раздраженно. — Ты зачем пришел и чего хочешь? Получил свою часть? Иди на все четыре стороны, грехи я не отпускаю.
Секунд на десять снова повисла тишина, и я уже подумал, что мы услышали друг друга, и грек отправился в пешее эротическое путешествие по местам не столь отдаленным. Но его следующие слова заставили меня поднапрячься. По крайней мере, прозвучали они, как гром среди ясного неба.
— Нашли тело Дорабеллы… — раздался едва различимый шепот Паримеда.
Я закусил губу.
— Повтори, что ты сказал?
Оставалась совсем небольшая надежда, что я ослышался, хотя слова прозвучали вполне четко. Переспрашивать надобности не было никакой.
— Говорю, что тело Квинта Дорабеллы Луца найдено! — проскрежетал теперь уже Паримед.
Я облизал пересохшие губы. А вот это плохо по-настоящему. Хотя очень похоже на блеф, потому что труп центуриона был мною похоронен в довольно укромном месте. Чтобы найти тело, необходимо было знать, где искать. Но и это сейчас второстепенно. Важнее, что грек, по сути, прямо обозначал, что он в курсе моего небольшого секрета. В лоб давал понять, что знал — никакой я не центурион.
Я почувствовал, как от напряжения засвербило в горле. Любопытно, откуда только Паримед это знал? В любом случае, спорить было бы уже глупо, отнекиваться тоже. Хотя слова Паримеда ставили ситуацию с ног на голову.
Я решил принять его утверждение за данность, и уже исходя из этого строить дальнейший диалог.
— Откуда у тебя информация? — строго спросил я.
— Из надежных источников. Больше
— Кто еще в курсе? — мне следовало выпытать побольше информации из грека, пока он, съедаемый стыдом, готов говорить.
Кроме того, обычно нахрапом, застав собеседника врасплох, можно узнать немало нового.
— У нас с Корнелием одинаковые источники, — ответил грек, чуть поразмыслив.
— Свидетели Верба знают?
— Сомневаюсь… они… скажем так, представляют интересы других лиц.
— Каких?
— Я не знаю, клянусь Юпитером.
Ясно. Теперь замолчал я. Следовало все хорошенько взвесить. Если предположить, что свидетели представляли покупателя, и его интересы шли вразрез с интересами Суллы… не то. Все не то, покупателю совершенно ни к чему вставлять себе палки в колеса, это попросту глупо. Ему невыгодно, если сделка не состоится. И вариант сбивания цены тут не подходит совсем. Если тело Дорабеллы действительно нашли, то покупателю выгодно заключиться как можно скорее, со скоростью света. С другой стороны, возможно, что он боится аннуляции контрактуса. В общем, вариантов вагон и маленькая тележка. С нахрапу этот ребус не решить. Понятно лишь то, что происходящее кому-то явно выгодно.
— Почему я до сих пор жив? — я решил спросить у грека прямо.
Ответил он тоже прямо, и в его словах я не услышал фальши. Скорее всего, Паримед искренне так считал.
— У тебя есть время до утра, — честно заявил Паримед. — Потом тебя убьют.
Вот это ясность внесли. Потом меня убьют.
Я помолчал.
— Гонца в Рим никто не посылал?
— Его послали еще тогда, когда мы с Исааком выехали на нашу встречу, — последовало очередное откровение. — Сейчас в Помпеи едет легионер из твоей центурии. С тобой должны устроить очную ставку. То есть, так планировалось сделать.
Всплывала новая подробность. Сходу встраивать ее в собственные логические цепочки я не стал. Но если иметь в виду, что покупатель подстраховался и сразу вызвал настоящего свидетеля… стоп! Ясно, что никто в Помпеях не подозревал, что Дорабелла — не настоящий. Меня изначально решили засадить в темницу — по причине желания сбить цену на участок. И стоило мне на этот развод повестись, как явился бы свидетель, который бы подтвердил мое гражданство. Либо еще версия навскидку — покупатель хотел прописать сумму аренды целиком в контрактусе, и большую часть вернуть себе. Логика простая — если речь об имущественном цензе, чем больше значатся цифры в документах, тем лучше.
Кстати, теперь, когда новости о смерти «оригинала» поступили квестору, понятно, отчего у него такая кислая рожа! Сделку по-хорошему стоило блокировать, а он ее, по сути, провел. По крайней мере, моя подпись на контрактусе уже стояла. Рисковый малый. Хотя и это наверняка сделано не просто так.
— Твои предложения? — я вернулся в реальность с прямым вопросом греку.
— Я хочу половину твоего серебра за помощь.
— У меня его нет, и ты это знаешь. Как же ты собираешься помогать?