Легионер
Шрифт:
Рысь выглянул со смотровой площадки – из тумана к воротам выехали всадники с длинными, зачесанными назад волосами. За плечами их трепетали цветные плащи, лошади нетерпеливо ржали. Вотандины! Ну да – кто же еще? Впереди на белом коне гарцевал Куид Мад Магройд. Оклемался, выходит…
– Открывайте ворота, – распорядился Юний. – Приказано их пропустить беспрепятственно.
Заскрипели шестерни, взвизгнули канаты – подвесной мост упал с тяжелым грохотом, едва не придавив вождя вотандинов. Да-а… Видел бы такое центурион – поубивал бы!
– Эй, Гелий! –
– А? – оторвался от механизмов Гелий, пожалуй, самый молодой в центурии и самый глупый, неоднократно получавший трепку. – Что, мостки слишком быстро опустились?
– Ничего себе – опустились! Лучше сказать – грохнулись, как подстреленный гусь. Еще раз так опустишь – отведаешь плетки!
– Да ну, – Гелий невозмутимо почесал круглую коротко остриженную голову. – Ничего этому мосту не сделается – крепкий.
– Башка у тебя крепкая! – возмутился Юний и накинулся на остальных. – А вы куда смотрели?
По мосту уже гремели копыта. Все легионеры, кроме часовых, в полном вооружении, с пилумами и щитами, выстроились во дворе две шеренги: за «разрисованными» нужен был глаз да глаз.
Распахнулись северные ворота. Всадники медленно въехали во двор. Впереди – Мад Магройд. Ссадина на его широком лбу была совсем не заметна под толстым слоем разноцветной глины. Доехав до Юния, вотандины остановились, следующий за вожаком всадник спешился и вручил Рыси подорожную – тонкую, покрытую письменами дощечку.
– Все в порядке, – прочитав, кивнул Юний. – Проезжайте… Э, что в мешках?
– Подарки – ткани, два барана, вернее, две овцы, – Мад Магройд усмехнулся, узнав своего соперника. – Аве, римлянин! Ты здорово уделал меня, клянусь Морриган и посохом Лугуса! Эта был хороший бой.
– Рад, что тебе понравилось. – Юний скривил губы в улыбке.
– И я бы еще не прочь повторить, – хохотнул Мад Магройд. – Ты здорово бьешься, римлянин, не так, как твои соратники. Ты – настоящий воин. Может, мы с тобой когда-нибудь еще встретимся. Прощай!
Кивнув, покрытый татуировками вождь тронул поводья коня, и вотандины, миновав ворота, выехали на северную дорогу.
Заскрипели лебедки…
Рысь тщательно осмотрел мост – нет, вроде ничего, не сломался. Ну, Гелий, ну, морда круглая!
Поднявшись на смотровую площадку, Юний подошел к Фабию. Тот стоял, опираясь на зубчатый парапет, и смотрел вслед исчезающим в туманном мареве всадникам.
– Восемь, – тихо произнес он. – Странно.
– А чего странного-то? – не понимая, пожал плечами Рысь.
– Да так… Несуразное какое-то число. Ни вотандины, ни бриганты так никогда не ездят. Три, шесть, девять, ну, дюжина – но не восемь!
– Да почему же?!
– Потому что девять – священное число. Наверное, их столько и было… А через ворота проехало восемь. Значит – один остался.
– Ну, хорошо. – Юний посмотрел в туман. – Я доложу центуриону.
Глава 4
Кроме того, к их глупости присоединяется еще варварский и экзотический обычай, свойственный большинству северных народов, возвращаясь после битвы, вешать головы врагов на шеи лошадей и, доставив эти трофеи домой, прибивать их гвоздями напоказ перед входом в дом.
– Гм, не думаю, чтоб здесь остался кто-то из вотандинов, – центурион покачал головой. – Зачем им это? Шпионить? Какой смысл? Ведь мы, римляне, их единственная защита от каледонов и им подобных притенов.
Юний пожал плечами:
– Может быть, у оставшегося есть какая-то иная задача? Впрочем, я не очень-то верю в то, что кто-то из них остался. Восемь их там было или девять – какая разница?
– Вот именно, – согласно кивнул Генуций. – И меня тоже не очень-то убеждают предположения твоего Фабия. Ладно, служите дальше. Не стоит отвлекаться по пустякам.
Доложившись центуриону, Рысь с легким сердцем отправился домой. Гета и нанятые им плотники уже установили дубовую дверь с засовом, подремонтировали крышу, а золотарь вычистил наконец расположенную сразу за домом уборную, так что наконец можно стало свободно вздохнуть. Потолкавшись по рынку, Юний по сходной цене приобрел вдобавок к уже имеющемуся еще пару бронзовых светильников на высоких ножках, разместил на ложе подушки и оленью шкуру, поставил на полку пока еще единственную книгу – Ювенала – и довольно крякнул. Что ж – начало библиотеке положено! Позвал со двора Гету и, кивнув на небольшую скамеечку, бросил:
– Садись. Будешь учиться грамоте.
– О, нет, нет, нет! – в ужасе замахал руками слуга. Как и все бритты, он испытывал явный страх перед написанным словом. Записи крадут душу – не зря же так учили друиды.
– Экий ты лентяй! – Рысь с укоризной покачал головой. – Что ж, не хочешь – не надо. Стихи-то хоть помнишь?
– Ну да! Дружба и верность у нас нынче пустые слова, ах, как опасно…
– Ладно, ладно, верю! Ты чего такой растрепанный?
– Бегал к своим, – улыбнулся Гета. – В окрестных селеньях переполох! Ищут кого-то.
– Ищут?! – быстро переспросил Юний. – И кого?
Мальчишка покачал головой:
– Не знаю точно, да и никто не знает. Говорят пропала какая-то знатная женщина… или еще кто-то… Не знаю.
– Но ведь ты говоришь, что кого-то все-таки ищут?
– Ищут. – Слуга кивнул и, лукаво посмотрев на своего господина, осведомился, какие девушки ему больше нравятся.
– Всякие, – усмехнулся Рысь и тут же вздохнул, вспомнив Флавию.
Как быстро изменилась эта прежде добрая и бескорыстная девушка, попав из Галлии в Рим! Вечный город словно сожрал ту Флавию, которую Юний когда-то хорошо знал и в которую был влюблен. Эта, римская Флавия, стала какой-то чужой, все меньше и меньше напоминая прежнюю.