Легионер
Шрифт:
– Отлично! – Юний довольно потер руки. – Теперь староста уж точно узнает много чего интересного про нашего хозяина. Кстати, ты его в селении не встречал?
– Нет… – Мальчик прислушался. – Кто-то идет… Не он ли?
И правда, в хижину вошел Ферадах и, усевшись за стол, обвел гостей хмурым подозрительным взглядом.
– Случилось что? – поднял глаза Рысь.
– Ожерелье, – филид скривил губы, – то самое, пропавшее из дома фениев. Сегодня нашли.
– И где же?
– Было зарыто на дворе недавно казненного ткача Эхайда Макгира.
Глава 12 Июль 229 г. Каледония Друзья-враги
С
– Ах, вот оно что! – Рысь пристально посмотрел на филида. – Говоришь, нашли ожерелье. И кто же, интересно, его отыскал?
– Кто-то из родичей ткача, ведь дом перешел к ним. Значит, Даймин Дамаргайт был прав, подозревая Эхайда!
– Подожди, подожди, – задумчиво протянул Юний. – Думаю, здесь не все так просто. Допустим, несчастный кузнец прав, и ожерелье все-таки похитил друид…
– Но ведь пропажа нашлась!
– …тогда возникает вопрос: а зачем жрецу все это надо? Похищать ожерелье, затем вновь подкладывать его во двор казненного… Кстати, а все ли рабы друида в добром здравии? Нельзя ли это узнать?
– А чего тут узнавать? – Ферадах усмехнулся. – Трех своих лучших рабов он недавно принес в жертву.
– Каким образом? – заинтересовался Рысь. – Не удивлюсь, если жрец для начала велел отрезать им языки.
Филид сверкнул глазами:
– К чему ты клонишь? К тому, что все было, как ты сказал?
– Не я, а казненный Эхайд, – вскользь заметил Юний. – А вот зачем друиду нужно было ожерелье и почему он его вернул – это пока загадка.
– Может быть, просто испугался? – предположил Гета. – Ну, сами подумайте, куда бы он дел похищенное? Сам бы носил или подарил одной из жен? Но тогда любой фений мог бы случайно увидеть ожерелье и опознать.
– Да, странно все это, – наконец согласился Ферадах. – Странно, если поверить вам, а не друиду.
– А ты предпочитаешь верить жрецу? – хохотнул Рысь. – А не его ли люди подбросили тебе в подарок клубок ядовитых змей?
Филид махнул рукой: вот уж друиду он верил меньше всего.
– Ну а раз так, тогда действуем по прежнему плану, – заключил Юний. – Времени осталось мало, всего семь дней.
В течение этих семи дней много чего необычного случилось в селении, о чем потом долго толковали жители. Началось все с одного, казалось бы, незначительного события, которое произошло в доме старосты Лугайда дней за шесть до наступления августовского праздника. День тогда выдался теплый, солнечный, и работники старосты, пользуясь погожим деньком, торопливо раскладывали на просушку не так давно скошенное сено, убранное ввиду ночного дождика на сеновал. Сено по двору раскидывали девушки-рабыни, мужчины же косили на заливных лугах траву, а совсем юные слуги пасли тучное стадо. В общем, каждому нашлось дело, впрочем, в усадьбе старосты и так не было принято бездельничать, за чем пристально следил сам хозяин – низкорослый толстяк с рыжей окладистой бородой, обширной лысиной и льстиво-слащавым взглядом.
Неспешно пройдясь до луга, староста прикрикнул на косцов – чтоб быстрее косили – и, оглянувшись, велел мальчишке-рабу позвать со двора девок – ворошить сено. Косить, как и полагается, начали с раннего утра,
Работники ловко орудовали косами, оставляя за собой ряды скошенной травы, которые идущие следом девки тут же принимались ворошить рукоятками граблей, чтобы солнце с ветром лучше просушили сено. Эта нелегкая работа, как правило, занимала целый день, если, конечно, не было дождика. Сам староста Лугайд неоднократно поглядывал в небо. При появлении даже самой маленькой тучки все разбросанное по лугу сено нужно было срочно сгребать в копны, а уж потом, как закончится дождь, копны снова разбивались и сено ворошилось до полной своей просушки. Вроде нехитрое дело, а все ж требовало и соответствующего отношения, и строгого хозяйского глаза. Да и работников нужно было много. Вот и вышли на луга почти все рабы и должники старосты, кроме самых малых и самых старых, да и те следили во дворе за птицей да пропалывали на огороде посадки – морковь, капусту, репу…
Туда-то, к огороду, и прибежала замарашка-девчонка, мокрая, с тиной на голове и ногами, измазанными озерной грязью.
– Вы – слуги старосты Лугайда? – строго спросила она, заглядывая поверх невысокой, сложенной из камней ограды.
– Да, – хором оторвались работницы – маленькие, лет по десяти, девочки. – Мы его рабыни. А ты кто такая?
– Прохожая, – глухо отозвалась незнакомка. – С моря идут тучи. Ваш хозяин велел вам срочно бежать на луг, помогать копнить сено!
– Сено? Тучи? – Девчонки недоуменно взглянули в девственно чистое голубое небо.
– Да, да, – кивнула незнакомка, еще больше размазав рукой по лицу грязь. – Сам друид Даймин Дамаргайт обещал к вечеру дождь.
Переглянувшись, девчонки бросились с огорода на двор:
– Тетушка Брес, тетушка Брес, бежим скорее на луг, хозяин зовет помогать!
Тут уж все – и старые, и малые – похватали в амбаре оставшиеся грабли и со всех ног понеслись к лугу.
– Ага! – проводив их глазами, грязноногая девчонка подскочила к ограде и принялась быстро расшатывать камни, отбрасывая их в сторону, до тех пор пока в ограждении не образовался широкий проход.
– Ну, вот, – отдышавшись, она посмотрела на солнце. – Пора бы уж подойти козопасу. О, кажется, вот и он.
На узкой дорожке, огибавшей по широкой дуге огород и дом старосты, звеня медными колокольчиками, показались козы, подгоняемый козопасом – сопленосым мальчишкой лет двенадцати, обожающим поиграть в бабки и вообще считавшимся среди своих ровесников известным выжигой и жилой.
Выйдя из-за поворота, козопас прошел пару десятков шагов и вдруг увидел за кустами незнакомую девчонку, на вид чуть постарше его самого, деловито перебирающую в руках лошадиные бабки. Да, бывало, что девчонки играли в эту игру куда лучше парней. Сопленосый думал недолго.
– Эй, грязнуля! – громко закричал он. – Сыграем на щелбаны?
– Зачем на щелбаны? – удивленно откликнулась замарашка. – У меня есть вон что! – Она ловко подкинула на ладони серебряную монету.
Козопас, словно завороженный, проследил за полетом денежки и тут же загнал коз в кусты:
– Пусть пока попасутся, а мы с тобой сыгранем!
– Э, – недоверчиво прищурилась девчонка, – а тебя-то имеется, на что играть?
– Еще бы! – Сопливый мальчишка снял с шеи медный, тщательно начищенный колокольчик. – Золотой! – не преминул уточнить он. – Ну, как, играем?