Легионеры
Шрифт:
Нет, “гусей” винить нельзя. Как нельзя сказать, совершают ли они ошибку. Сложилась такая ситуация, при которой любой выбор будет ошибочным. Может, они посчитали свое решение меньшим злом? Наверное. Наверное, они действительно заблудились и “лучше бы им не познать пути правды”.
Прежде чем закрыть дверь, Сергей заткнул пистолет за пояс, оглядел каждого легионера и жестко сказал:
– Что бы там ни случилось, вы теперь не на моей стороне.
40
Вадим Дьячков, увидев через дверной “глазок” искаженное лицо парня в меховой шапке, невольно поморщился и в очередной
Сплошные запреты. А у богатых их практически нет. Неплохо бы поработать на бедного.
Дьячков внимательно рассматривал парня, лицо которого показалось ему знакомым. А может, сыграла свою роль типичная для боксеров внешность Олега Никольского: широкоплечий, невысокого роста, с заметным шрамом на левой брови и вдавленной переносицей. Дьячков еще раз удивился выводу, сделанному им не так давно: боксерам, часто закончившим свою карьеру, идут строгие костюмы, сочетающиеся с белоснежной рубашкой и галстуком. Деловая одежда словно добавляла им авторитета, напоминала об их заслугах.
К такому типу относился и напарник Дьячкова Андрей Федоров, только он чуть повыше ростом. И вообще, свои выводы Вадим сделал именно на внешности партнера.
Оба расслабились, причем давно. И виной тому хозяйка. Несомненно, она – избалованная особа и заразила этим опасным вирусом своих охранников. Эта ситуация не в счет, все могло обернуться гораздо хуже и в первую очередь для Элеоноры, если бы капитан ФСБ Олег Никольский, обнажив ствол, пришел по ее душу. Просто напарники, забыв заповедь не поддаваться эмоциям, относились к объекту с долей пренебрежения.
– Меня зовут Олегом. Я к Элеоноре Давыдовне.
Дьячков еще мог воплотить в жизнь мечту и поработать на какого-нибудь бедняка: Никольский хорошо отработанным ударом в челюсть отправил телохранителя на пол. Второй незнакомец вырос как из-под земли и втащил его в прихожую. За ним появился третий.
Олег, держа пистолет в вытянутой руке, покачал головой и на американский манер посоветовал Федорову не дергаться:
– Даже не думай. – Сблизившись с противником еще на пару шагов, он распорядился: – Ствол на пол... На колени... Скрести ноги... – Потом наконец прояснил ситуацию, показав красные корочки. – Федеральная служба безопасности. Слава, – окликнул партнера Никольский, – поищи хозяйку.
Одетый в короткую пуховую куртку старший лейтенант Латышев забрал у Дьячкова мобильник и пистолет и подтолкнул его в спину:
– Двигай к своему товарищу.
Старлей безошибочно определил местонахождение Элеоноры и шагнул в спальню.
– “Стоят девчонки, стоят в сторонке”, – усмехнулся Олег, глядя на Савицкую, ставшую рядом с телохранителями. – Значит, это ты жена Кесарева?
Элеонора молчала.
– Тебе что, горло прочистить?
– Да, я, – разлепила рот девушка. От высокомерия не осталось и следа. Сейчас перед офицерами ФСБ стояло бесконтрольное, словами Бориса Кесарева, существо. Какое-то бесполое, бледное; натурщица, с которой впору писать агитпортрет: “Женщина и политика”. Или “Женщина и деньги”. Она хотела многого, но получила куда больше. На короткий миг перед глазами мелькнул расплывчатый образ Марка, которого она жаждала увидеть прямо сейчас. Немедля! Увидеть наконец его изменившиеся глаза, сжатые
Какая-то решимость пришла на смену испугу и безысходности. Какая-то киношная решимость: “Увидеть Марка и умереть!”
Однако очередная грубость Олега Никольского, заметившего перемены в настроении девушки, опустила Нору на землю:
– Тебя что, пучит? – Он рассмеялся, глянув на товарища. – Как в зоопарке: “Будьте осторожны! Бегемота пучит. Обход через левое крыло парка”. Ну ладно, – оборвал сам себя Никольский. – Мне наплевать, кто ты такая и что ты там думаешь про меня. – Капитан перевел взгляд на Федорова. – Теперь поговорим про Марковцева. Ну видел ты его пару-тройку раз, может, даже на заднем сиденье верхом на хозяйке. Что еще ты знаешь про него?
– Знаю, что он работает на хозяина, встречается с Виктором Христовым.
– Все?
– Да. Я не любопытный.
– Так я удовлетворю твое любопытство. Он убийца и террорист, находится в федеральном и международном розыске. И вот за связь с ним тебе грозят большие неприятности. Так что не рыпайся даже мысленно. Твоя хозяйка прогуляется с нами, а вам компанию составит мой товарищ.
Никольский подмигнул Латышеву и позвонил товарищу в машину.
– Витя, мы выходим. – После отдал команду Hope: – Одевайся, поедешь с нами.
Обычно Нору опекали два человека, и сегодня вроде бы ничего не изменилось. Впереди нее по лестнице ступал человек спортивного телосложения, позади раздавались шаги второго. Не изменилось количественно. Качественно – на двести процентов. Минус двести. Телохранители, оставшиеся в квартире, уже не те, сами готовы расправиться с хозяйкой.
Никольский спускался последним, неслышно, как тень. Он назвал Марка наемным убийцей, но сам больше походил на роль киллера: светло-серые, почти прозрачные глаза, через которые отчетливо можно прочесть его мысли; слабо очерченные губы говорят: “Нам плевать”; сломанный нос тоже кое о чем мог порассказать.
“Все шло к тому, – думала девушка, – что Марка скоро не станет, за нее, а значит, и за него взялись всерьез”. Ее визит к полковнику Гришину начал давать свои результаты. “У тебя есть условия?” – спросил ее Гришин. А она, испытав чекиста хищным взглядом, в упор изрекла: “Только одно: Марк”.
На него объявлена охота, и скоро его не станет. Да, она хотела освободиться от Марка, но только не таким образом. А когда это желание пропадало, ответа на свое поведение Нора не находила.
“Пришли шантажировать меня?”
“А вы посмотрите на меня еще раз. По-вашему, именно так выглядят шантажисты?”
Нет, они выглядят по-другому. Вот как Никольский, который услужливо распахнул перед ней дверцу машины и глумливо осведомился: “Ты где любишь, у стенки или с краю?” Как Латышев и какой-то Виктор, который занял место за рулем.
Грязный шантаж – вот главные правила любой их игры. Игру принимают – а куда деваться? – некоторые готовы на все, лишь бы заполучить копии видеопленок, негативы и фотографии, другие компрометирующие материалы; расстаются с деньгами, уходят с высоких постов – кто добровольно и прилично одетым, а кто силком и сверкая при этом голым задом. Не надо ничего изобретать, все давным-давно придумано, стоит лишь набраться смелости.