Легионы огня: долгая ночь Примы Центавры

Дэвид Питер

Дурла быстро добавил:

— Однако сочувствие императора к вашему положению не дает вам права совершать против него столь отвратительное преступление.

— Преступление? Да я просто швырнула в него камень! — отвечала девушка. — А что же, бога ради, может искупить его преступления?

— Мои преступления, — Лондо подавил горький смешок. — Да что ты знаешь о моих преступлениях, дитя?

— Я знаю то, что император должен защищать свой народ. Вы обвинили в постигшей нас трагедии регента, но ведь именно вы были среди тех,

кто его назначил. Если бы вы были здесь, заботились о своем народе, а не тратили время впустую на какой-то далекой космической станции, то, возможно, вы бы сумели это предотвратить.

— И куда вы теперь нас ведете? — добавила она, ткнув в него дрожащим пальцем. — Лейтмотивом вашей речи была идея о центаврианском народе «стоящем в гордом одиночестве»? Что это за… чванливая глупость? Мы были пострадавшей стороной! А вместо этого вынуждены платить непосильные для нашей экономики репарации! Мы будем зализывать наши раны во мраке и молча дуться на всех? Да мы должны требовать от Альянса любой возможной помощи!

— А как же центаврианская гордость? — спокойно спросил Лондо. — Как насчет этого, кхм-м?

— Да гори она синим пламенем, эта гордость! — вспыхнула девушка. — А центаврианская кровь? А горы тел центавриан? Я видела плачущих младенцев, которые пытались сосать грудь своих мертвых матерей. А вы? Я видела искалеченных, невидящих и лишившихся всякой надежды людей. А вы? Вы заявили, что пройдете в храм один, потому что это, якобы, будет что-то символизировать.

Дерьмо! Вы хотели остаться в одиночестве лишь потому, что не желали смотреть в их укоряющие глаза и чувствовать вину в день своей коронации. Вам не хотелось, чтобы личный триумф был омрачен видом тех, кто пострадал из-за вашей глупости.

Вам не хотелось видеть тел, которыми вы устлали путь к трону.

— Молчать! — взорвался Дурла. — Ваше Величество, честное слово, это уже слишком! Это оскорбительно, это…

— Чего ты кипятишься, Дурла? — спокойно спросил Лондо. — Просто вместо камней она теперь использует слова. Это занятное свойство слов. Они не могут повредить тебе до тех пор, пока ты не позволишь им уязвить себя… в отличие от камней, которые просто бьют.

Он замолчал на мгновение, а потом продолжил ровным голосом:

— Ты ошибаешься, дитя мое. Ты во многом ошибаешься…. но кое в чем ты права. В чем именно, я пока умолчу. Считай это императорской привилегией.

Знаешь, что ты очень отважная девушка?

На мгновение девушка смутилась, но потом снова подобралась.

— Я не отважная. Я просто слишком устала, слишком голодна и слишком зла, чтобы чего-либо бояться.

— Возможно, это не так далеко от истины. Возможно, отвага — это всего лишь апатия вкупе с иллюзией величия.

— Тогда это вы, Ваше Величество, находитесь в плену иллюзий — сказала она с легким поклоном, скорее ироничным, нежели почтительным. — У меня уже не осталось иллюзий.

— Ну, конечно. Тогда, возможно… нам

стоит возродить их, — Лондо на мгновение задумчиво потер подбородок, а потом обратился к Дурле. — Видите этих людей, эту семью? Они должны быть накормлены, одеты и переселены в более пристойное жилище. Дайте им денег из моей казны, столько, сколько понадобится.

Ты, — он указал пальцем на девушку, — как тебя зовут? Мне следовало помнить твое имя по прошлым встречам, но, к сожалению, я забыл.

— Сенна, — сказала она. Она явно не доверяла ему и толком не понимала, что происходит. Это позабавило Лондо. Учитывая то, с какой убежденностью она говорила раньше, она явно считала Лондо бессердечным ублюдком, которому совершенно нет дела до судьбы собственного народа. Ему было приятно видеть теперь, как ее убежденность слегка поколебалась.

— Сенна, — повторил Лондо. — Сенна… ты можешь жить во дворце. Со мной.

— Ваше Величество! — закричал потрясенный Дурла.

Сенна выглядела не менее воинственно.

— Меня этим не купишь! Я не собираюсь становиться императорской наложницей!..

Это вызвало у Лондо горький смешок.

— Тебе повезло. Если бы даже мечтала об этом, уверяю, вряд ли тебе представится подобная возможность.

Она в изумлении воззрилась на него.

— Тогда что же вам от меня нужно?

— Твоя сила духа, Сенна, — сказал Лондо. — В тебе есть нечто символическое. Я думаю, что это не просто душа Примы Центавра, это нечто большее. Душа, которая была бы воплощением того, чем была Прима Центавра, и чем, возможно, она снова станет… Я полагаю, такой души так не хватает во дворце. Сейчас там появилось слишком много людей, стремящихся к только к собственным целям, и я не исключение. А ты, Сена, источаешь свет юности и искренности. И я хочу, чтобы этот свет засиял в моем дворце. Свет, который прогонит прочь тени.

— Ваше Величество… — на мгновение она была ошеломлена, но потом к ней вернулась ее прежняя гордая осанка. — Со всем уважением…

— Ты запустила в мою голову камнем, детка. Несколько поздно говорить об уважении.

— Ваше Величество… это все прекрасные слова. Но я все равно не хочу. Я не хочу быть вам обязанной.

— Этого от тебя не требуется. Если хочешь, можешь считать, что я делаю это в память о твоих родителях. Лорд Рифа был… моим союзником одно время. Я чувствую некоторую ответственность за его…

Смерть. За его смерть.

— …семью, — продолжил он. — За его семью, из которой, насколько я понял, уцелела ты одна?

Она кивнула, и он снова продолжил:

— Вот так.

— Что так?

— Сенна, — сказал Лондо, терпение которого стало потихоньку иссякать, — я предлагаю тебе дом, о котором ты могла бы только мечтать на своей улице. У тебя будут все блага, лучшие учителя, ты сможешь завершить свое образование, и от тебя ничего не потребуется. Таким образом…

— Ты можешь купить покой?