Лёгкое пёрышко. Как падающий снег
Шрифт:
Но страх придал мне сил, я проскользнула между камнями и забралась на мшистый склон. Потом подтянулась, уцепившись за ветки кустов. Грязная, но, к счастью, невредимая, я поднялась на самый верх оврага и бросилась домой.
Глава 2
Мама налетела на меня и потащила на кухню. Все ее упреки я выслушала молча. Во-первых, я все еще чувствовала себя потерянной. А во-вторых, знала, что
– А теперь давай сюда свой телефон и иди распаковывать цветы.
Ее слова заставили меня очнуться.
– Ни за что. Мне нужно позвонить Скай. Это срочно.
– Ты целый день провела со Скай. Что такое важное могло случиться за последний час?
Я прикусила язык, чтобы не сказать случайно ничего, о чем потом пожалею.
– Сию секунду отдай мне телефон, иначе я звоню твоему отцу, – к этому моменту цвет маминого лица почти совпадал с цветом ее волос.
Я покачала головой.
– Это мой телефон, ты не можешь его забрать.
– Что на вас нашло? – Финн стоял в дверях, и его взгляд был полон осуждения. – Вас даже на улице слышно. Постыдились бы так себя вести.
– Мне все равно, – соврала я.
Мама воспользовалась тем, что я отвлеклась, и, выхватив телефон у меня из рук, прошла в оранжерею. Я хотела ее догнать, но Финн преградил мне дорогу.
– Для начала угомонись, Элиза. Вернешь ты свой дурацкий телефон. Пару часов без него точно выживешь. Не сходи с ума!
– Она первая начала.
– Элиза, я серьезно! Что за детский сад? Мама хочет, чтобы ты помогала ей после школы. Это что, так сложно понять?
– Тебя никогда не просят помогать, – бросила я в ответ.
– Я даю уроки, – Финн отпустил меня.
– Блажен, кто верует.
– Вот именно, – он со смехом вышел из кухни.
У его уроков было имя: Грейс. Мой второй ночной кошмар. Я бесшумно выругалась вслед брату и заставила себя начать распаковывать коробки, полные срезанных цветов, расставляя их по разномастным вазам. К счастью, цветы почти не пострадали. Хотя несколько мне все же пришлось выбросить в мусор. Теперь у мамы был еще один повод на мне сорваться.
Уже в который раз я задавалась вопросом, что же я сделала, что заслужила такую мать. Начать с наших с братом имен. Честно говоря, мне казалось, Элиза – уже практически устаревшее имя. Оно означает «семь». О чем это должно говорить? Семь смертных грехов? Семь гномов? Все прекрасно знают, что семь – число несчастливое. Почему она меня так назвала? Зато имя Финн означает «мудрый». Брату оно подходило идеально. Еще это имя означает «светлый, белый, светловолосый». Что подходило нам обоим. Только я была в семь раз глупее Финна и в семь раз слабее. Возможно, все же стоит признать, что после долгих поисков обнаружилось еще одно значение моего имени. «Уникальная». Но я не могла избавиться от ощущения, что, когда мне давали имя, об этом никто не думал.
В любом случае Его Высочеству не приходилось каждый день помогать матери, и он мог делать все, что ему вздумается. Все потому, что Финн был таким умным-разумным, хотел изучать нанотехнологии и уже начал курс обучения в университете в Сент-Андрусе. А я даже толком не знала, что такое «нано».
Возможно, судьба и наделила нас почти
В кухню неторопливо вошла Грейс и отрезала кусок морковного пирога. Она взяла одну тарелку и две вилки. Я закатила глаза.
– Что-то не так, Элиза? – спросила она.
– Почему вы не расставили эти чертовы цветы в вазы?
– Твой брат помогает мне с уроками, а мои родители ему за это платят. Не знаю, с чего это я тут работать должна.
Любопытно, а ее родители знают, чем эти двое занимаются в комнате Финна на самом деле?
На следующее утро солнце припекало так, будто ночью не прошел обычный в этих местах дождь. О нем напоминали только несколько луж у дома. Носочек смело залез в это слабое напоминание о ночном потопе, и я понадеялась, что никакой дождевой червяк не напугает его до смерти. У меня не было времени, чтобы долго его успокаивать. Я, как всегда, опаздывала. Поэтому стащила из кухни один из шоколадных пончиков, которые мама только что вытащила из духовки, и помчалась на велосипеде вслед за Финном в школу.
Как обычно, по утрам я ждала Фрейзера. Но он либо опять решил прогулять школу, либо общался со своими одноклассниками. У парня было столько поклонниц, что он мог менять их каждые два месяца, и у него все равно осталась бы еще одна в запасе. Мы со Скай их пересчитали.
Учителя, казалось, ничего не замечали. Фрейзер был их любимчиком, и они частенько закрывали глаза на его проступки, а прогулы, похоже, их вообще не беспокоили. Для меня оставалось загадкой, как ему это удавалось. Мне безумно хотелось прогуливать уроки вместе с ним. Тогда мы бы спрятались вдвоем в лесу, устроили пикник, читали друг другу стихи или что-то в этом роде. Впрочем, с моей везучестью мама бы в тот же день пронюхала об этом и устроила мне ад на земле.
Скай вернула меня к реальности.
– Хватит воображать, – рявкнула она и выдернула наушники у меня из ушей. – Он с Хелен целуется.
Порой я ненавидела ее стремление к абсолютной честности. Мне совсем не хотелось знать обо всем. Расстроенная, я побрела следом за подругой на урок театрального искусства. В наказание стоило не делиться с ней историей про дверь. Хотя, скорее всего, она и так мне не поверит. Когда мы пробрались на свои места, мое терпение уже было на исходе.
– Она там была, – прошептала я, уставившись на крышку стола.
– Ау? Ты со мной разговариваешь или с жвачкой?
Я скривилась от отвращения, увидев, что кто-то оставил ее после себя на столе. Схватив жвачку кончиками пальцев, я быстро выбросила ее в мусорное ведро.
– Не надо так корчиться. Держу пари, в кафе тебе приходилось убирать вещи и похуже.
Тут Скай была права.
– Говорю тебе, она была там, – я вернулась к нашему разговору. – Дверь.
Пришлось напомнить подруге. Скай прищурилась и приложила ладонь к моему лбу.
– Температуры нет, – в ее голосе чувствовалось облегчение.