Легкокрылый мотылек
Шрифт:
Он усмехнулся:
— Разумеется, мы выше этого. У нас обоих достаточно жизненного опыта, который, к несчастью, оказался слишком горьким… Но если так и идти по жизни, отталкивая от себя людей, ты становишься чудовищем.
— Иногда так безопаснее, — заметила Пеппе.
— Не верю, чтобы о вас кто-нибудь такое сказал.
— Почему? Из-за моего смазливого личика? Неужели вы никогда не слышали о симпатичных монстрах?
— Но это не означает, что вы действительно такая, — произнес Роско с неожиданной злостью. —
— Только не надо мне говорить, во что мне верить.
— Нет, я буду говорить. Ведь кто-то должен вам помочь правильно себя увидеть. Ваша душа так же прекрасна, как и ваша внешность.
Пеппе приподнялась на локте, чтобы лучше видеть его лицо:
— Мы знаем друг друга лишь несколько дней…
— Но мне кажется, что я знаю вас очень давно. Я понял это еще тогда, когда увидел вас на кладбище, отпускающей шуточки у надгробного памятника. Это было так…
— Глупо.
— Так здорово! Я знал, что у вас есть какой-то секрет. Что вы можете открыть его мне, и тогда я узнаю что-то, что сделает мою жизнь хоть немного более сносной. — Он лежал перед ней совершенно беззащитный — сбросив с себя все доспехи, не оставив ничего, одну только горькую правду.
Пеппе была ошеломлена, зная, что в ее жизни настал один из тех редких моментов, когда все зависит от ее решения.
Чувство, которое он подарил ей сегодня, — покоя и безопасности, — поразило ее настолько, что затмило собой весь ее прошлый опыт.
Ее губы чуть изогнулись. Улыбка теперь была и на его губах, когда она все ближе и ближе наклонялась к нему…
И в этот момент раздался резкий дверной звонок.
Они замерли. Чары рассеялись.
— В такой-то час? — изумленно пробормотала Пеппе. Она встала и подошла к двери: — Кто там?
— Пеппе? Это Чарли! Открой мне!
Она обернулась и встретилась взглядом с Роско, стоящим в дверях спальни. Они с испугом уставились друг на друга. Ничего ужаснее, казалось, просто не могло случиться.
— Ну впусти же меня! — нетерпеливо забарабанил в дверь Чарли.
— Не могу, — твердо сказала Пеппе. — Сейчас уже поздно. Иди домой. Потом поговорим.
— Ради бога, Пеппе! Я должен тебе кое-что сказать. Ну открой! Ну, пожалуйста! — молил он, продолжая барабанить в дверь.
— Перестань устраивать шум! Ты разбудишь соседей! Подожди минуту…
Ее глаза лихорадочно шарили по квартире, ища следы присутствия Роско. Роско делал то же самое и, только убедившись, что ничего нет, скрылся в спальне. Пеппе открыла дверь.
Войдя в квартиру, Чарли тут же схватил ее в объятия.
— Что… черт возьми… происходит? — пыталась освободиться Пеппе.
— Я хочу тебе сказать, что я собираюсь делать. Я сделаю все так, как ты хочешь. Я расскажу в полиции о Джиневре. Мне придется сделать так, как ты считаешь нужным. — Он вглядывался в ее лицо. —
— Довольна?! Ты будишь меня среди ночи, чтобы сказать то, что можно послать по почте? Сколько тебе лет, Чарли? Десять?
В этот момент она почти ненавидела этого самовлюбленного мальчишку.
— О, извини… — пробормотал он. — Действительно… немного поздновато…
— Немного?! Четвертый час ночи! Уходи. Сейчас же!
Увидев в ее глазах угрозу, Чарли неловко попятился к двери:
— Ну ладно, ладно… Отложим до утра…
Она слышала, как затихли в коридоре его шаги, за которыми последовал шум спускающегося лифта.
Роско вышел из спальни и остановился, не приближаясь к ней.
Она смотрела на него и чувствовала, как сжимается ее сердце. Его лицо было спокойным и непроницаемым. То, что случилось, похоже, его ничуть не потрясло.
— Думаю, мне лучше уйти, — сказал он.
— Нет! Чарли еще может быть внизу, и тогда он вас увидит. — Пеппе подошла к окну и, чуть раздвинув шторы, посмотрела на улицу. — Вон его машина… — пробормотала она. — Но его самого не видно… Может, он еще в холле и думает, не подняться ли снова…
— Вы правы, — глухо отозвался Роско. — Мне придется подождать. Прошу прощения.
Несколько минут назад она чувствовала рядом с собой его тело и знала, что он готов был остаться на всю ночь. А теперь, похоже, для Роско это было тяжким долгом.
— Я посижу здесь, — сказал он, опускаясь на софу. — А вы идите в спальню.
Она пролежала без сна до самого рассвета и наконец встала, услышав, как Роско говорит по телефону.
— Чарли уже вернулся домой, — сказал он, когда она появилась в дверях комнаты.
— Не говорите мне о нем! — бросила она со злостью. — Ввалиться посреди ночи! Он что, только о себе и думает? Мне жаль вашу мать, связавшую столько надежд с этим переросшим младенцем. — Пеппе просто кипела от раздражения, иначе она бы никогда не позволила вырваться следующим словам: — Когда она потеряла мужа, зная, что это было самоубийство…
Слишком поздно она увидела, как изменилось лицо Роско.
— Откуда вы узнали об этом? — тихо спросил он. — Вам Чарли сказал?
— Я и раньше это знала. Еще от Дэвида…
— Значит, вы знали это с самого начала и ничего не сказали…
— Вам бы это не понравилось, да и вообще, с какой стати? Не мое это дело.
— Это точно, — холодно заметил он. — Ну а теперь мне пора идти.
— Я приготовлю вам завтрак, — предложила она.
— Спасибо, не надо. Я лучше пойду.
А потом случилось странное. Чарли пропал. Он не звонил, не приходил в офис, его сотовый был недоступен. Без него визит в полицию пришлось отложить.
Через два дня Пеппе от Роско пришло сообщение: «Чарли у вас?»