Леха
Шрифт:
Таня вбежала в зону света и схватила отца за рукав.
– Это друг мой, ну, знакомый просто, – быстро и негромко говорила она, но все слышали, – он со мной в спортклассе учился, сейчас в Лесгафта, я ему хотела учебники старые отдать по спортивном массажу, помнишь ты мне их привозил из Риги…
– Таня! – Владимир Николаевич повернулся к ней, жестом притормозив решительность своей свиты, – какой одноклассник? Этот гопник три часа назад меня на Невском караулил, сейчас здесь… Не надо мать Терезу исполнять! Иди в квартиру! Саша разберется.
Он сделал движение, пытаясь одновременно стряхнуть руки дочери и снять движение с паузы.
– Пап! – девушка
– Не понял… – нахмурился отец, – что это значит? Вы… э… встречаетесь!?
Бойцы деликатно усмехались, глядя на вжавшегося, но решительно застывшего в боксёрской стойке, Леху. Саша, дипломатично молчал, но оружие убрал обратно.
Пауза не была затянутой, всё ж в руководстве РАО ЕЭС дураков не работало.
– Ты, Таня… С этим гопником?
– Он не гопник, пап, – в глубине её тихого ответа чуть-чуть всхлипнуло, – он хороший парень, студент, истфак… Скажи, чтоб его не трогали.
– Историк в спортивном костюме… – сухо протянул Владимир Николаевич, – в боксёрской стойке, ага.
Он взял дочь под руку и толкнул в сторону открытой задней дверцы:
– Садись, ты едешь сегодня со мной.
Затем повернулся к начальнику охраны:
– Саша, с мужчиной поговори, кто он, что он, зачем он… И пусть забудет как выглядит моя дочь и всё, что с этим связано. Я сегодня ночую в Питере, завтра с утра жду у себя на Лисьем.
Глава 26
На следующий день, дневным поездом Леха возвращался в Вологду. Сидя на боковой полке плацкартного вагона, он понуро вспоминал, как очень убедительный телохранитель Саша разжевывал ему настоящие жизненные истины.
Начальник охраны оказался переговорщиком опытным и умелым. Оценив борзость, застывшего в стойке боксёра против трех крепких мужиков, он не стал кошмарить или угрожать. Он сделал проще. Коротко и емко объяснил, что если Леха продолжит свои эротико-лирические потуги в отношении Татьяны Владимировны, у той возникнут неразрешимые сложности в общении с отцом. И дело даже не в том, что последний лишит её будущего – оно может быть прекрасным и с нищим вологодским студентом – девушка потеряет возможность жить свободной и комфортной жизнью. Её могут отправить учиться в закрытый колледж в Англию, например. Или ещё дальше, в Америку. И вот тогда уже точно молодые люди вряд ли смогут увидеться. И вообще, он, Саша, Владимира Николаевича хорошо знает, Мужчина тот резкий, но отходчивый. Всё разрешиться само собой. «Тебе, парень, надо исчезнуть на пару месяцев из жизни Тани, ну а потом всё наладится. Как говорится, если любовь есть, то она никуда не денется. Езжай, парень. Звонка жди».
Леха не знал тогда, в девяносто шестом, про то, что все временное всегда постоянное. Поэтому и поехал на следующее же утро на Московский вокзал за билетом обратно. В том, что они с Таней обязательно встретятся, Леха был уверен.
Второй лавиной мыслей из грузовика памяти были раздумья о судьбе Харламова, возможностях Южанова и последствиях положительного исхода. Малыгина настойчиво просил не вмешиваться в судебно-следственный процесс один из самых авторитетных лидеров криминального мира Вологды. Не самая бедная женщина того же города отправила его от всего этого подальше, снабдив при этом нехилыми командировочными. Старшекурсник, в лице паяца Бобикова, обывательски поджал бы губы и печально покачал головой на такие выверты.
В Вологде
Спустя неделю вынужденного безделья, Леха предпринял попытку позвонить Татьяне, но трубку в квартире её матери никто не брал, а номер телефона её новой квартиры он не знал. Так сказать, не получилось. Оставалось лишь, с настойчивостью телефонного маньяка, раз в три дня ходить на переговорный пункт и слушать длинные гудки с невского берега.
Сходил курьер Малыгин и в сверкающий офис лесного холдинга. Там, старательно избегая случайной встречи с Фуштейн, пробрался к стойке администратора и, сдав пакет с документами, также незаметно ретировался. Таким образом, миссия и, соответственно, проникновенная просьба, главного менеджера по развитию была выполнена.
До Нового года оставалось меньше недели.
* * *
В этот раз на «Новогодней елке» Леха присутствовал в качестве судьи-хронометриста. Бил в гонг и фиксировал время поединков. Так как на соревнования заявилось большое количество желающих, поединки проводили в СКК «Спектр». Установили два ринга. По этой причине судей не хватало и реанимировавший тренировки КМС Малыгин пришелся организаторам очень кстати. Рома Ушаков предложил помочь федерации – Леха не отказался. К тому же пустое времяпровождение выходных предпраздничных дней в бухающей до синих соплей общаге уже начинало тяготить. Дёргаться в поисках работы он ещё не начал, а в «Джем» его не приглашали. Да и, если не кривить душой, деньги ещё оставались.
Закончены полуфиналы и сданы ведомости. Леха, одним из первых в судейском корпусе, сдал свои ведомости и отбыл восвояси.
Подходя к облупленному зданию общежития, уже ставшему родным, он непонимающе сморгнул. В окнах его комнаты горел свет. Проверяя зрение, Леха отсчитал этажи и окна от края и, осознав, что не ошибся, ускорился.
Уже в коридоре понял, что в его конуре происходит нечто экстраординарное. Перед замызганной дверью кучковалась группка кавээнщиков, с нехарактерными для их ипостаси, испуганными выражениями лиц. Из комнаты доносились звуки гитарного боя и чей-то слабый голос выводил про «десятый наш десантный батальон».
– Вы чего тут третесь? – недовольно бросил он, подходя к гоп-компании, – Бобиков на кочерге опять? Смотрыконкурсы устраивает?
– Да, не… – проблеял один из творческой тусовки, – Харлам из тюрьмы освободился…
Конец фразы Леха уже не услышал. Он рывком дернул на себя дверь и вломился в комнату.
Дмитрий сидел на кровати, обнимал Бобикова. На противоположном спальном месте какой-то прыщавый первокурсник, сжимая гитару, максимально старательно отрабатывал военно-патриотический номер. На столе гнездились бутылки из-под пива и водки, перемежаясь с разоренными оазисами колбасных нарезок.