Лекарь Черной души
Шрифт:
Есть ли у волка плечи? Если есть, то я ими сейчас пожала и взяла в пасть, предложенное королем одеяние. Если нет, то я пожала чем-то несуществующим и побежала вглубь леса.
Сюртук оказался велик, что немудрено, в плечах Его Величество побольше будет. Сюртук доходил до половины бедра, и открывал ключицы, с персиковой ложбинкой. Я затянула ремнем талию, пытаясь сделать хотя бы подобие платья, получилось плохо, но альтернативы, разве что, шерсти, не было.
Ушла я довольно далеко. Волком это расстояние пройти - раз плюнуть, а вот голыми ногами, по веткам, листьям и прочим неровностям, пройти оказалось
– Если тебя не съели лесные тушканчики, то я не знаю, какая еще причина заставила тебя так долго быть в этом лесу.
– послышался голос из-за деревьев.
Генрих застал меня сидящей на земле, и достающей еловые иголки из своей ноги.
– Единственный лесной тушканчик, который мог меня съесть, это ты.
– сказала я, в очередной раз выдергивая иголку из своей ноги, на этот раз последнюю.
– Я холестериновое стараюсь не есть.
– проговорил Генрих и сразу был одарен пиком в голень.
– а злобное холестериновое - тем более!
Я уже пошла в сторону, откуда пришел король.
– Стой.
– окликнул он меня позади и не успела я оглянуться, как была подхвачена на руки.
– Ты...Ч-что творишь?
– мое короткое одеяние и так меня смещало, но перспектива быть вынесенной из леса правителем государства перед его военным отрядом - вгоняло меня в краску.
– Если ты через каждые полметра будешь останавливаться и очищать ноги от иголок, мы до завтра не приедем. Рональд успеет объявить меня мертвым и завладеть троном.
Я была так удивлена тем, что он в курсе про Рональда, что ничего не ответила, в то время как Генрих бодро потащил меня между деревьями.
Не могу сказать, что отряд был удивлен нашему появлению в таком виде. Скорее они были бы удивлены, если бы мы вышли врознь. Что меня немного насторожило.
В столицу мы въехали быстро. Отряд, и я на лошади Генриха, поскольку другую лошадь они для меня не припасли. В столице мы направились не во дворец, а в другую сторону, и я помрачнела. В таком виде, да на главную площадь столицы!
Площадь была полна народу. Как и предполагал Генрих, Рональд уже успел оповестить всех о его кончине. Но какого было удивление людей, когда он, во всей красе, заехал на площадь, да еще и с полуголой девицей, можно сказать, на коленях!
Но удивление народа сильно уступало удивлению Рональда, уже лелеявшего мысль о своей удавшийся мести. Интересно, сильна была его радость, все-таки потерял смысл жизни, никакой мечты, цели...
Генриху не пришлось ничего говорить. Народ, пусть и называвший своего правителя "кровавый король", ценил его, и того, кто умышленно соврал о кончине их правителя, народ решил наказать. Самосуд. Этого только не хватало.
– Стойте!
– Генрих спрыгнул с лошади.
– Моему брату нездоровиться, последнее время он страдает от слабоумия и бреда, я позабочусь о его здоровье, но он не виноват в своей слабости.
Люди, уже схватившие "слабоумного", отстранились. А король приказал своему отряду забрать Рональда во дворец. Сам же правитель извинился, что так долго скрывал "слабоумие" брата, и пообещал позаботиться о нем. Очень
Глава XXI
Утром Рика ушла на допрос. Генрих знал, что у нее ничего не выйдет, но в глубине души надеялся, что она сможет что-нибудь выдавить из разбойника.
Дела как-то не задавались, и он то и дело ходил по своему кабинету кругами. Её тихие всхлипы не давали покоя со вчерашней ночи. Что он сделал не так? Чем заслужил такой холод в голосе? Почему его так разрывает и не дает покоя ее тихий плачь в комнате?
Садился за стол, пытался отвлечься работой. "Экономическое состояние небольшого графства на севере, ухудшилось в связи с плохой урожайностью..." Черт! Встал, налил бренди, сделал глоток. Даже один глоток алкоголя заставил его бледную кожу покраснеть. А алкоголь ли? Или воспоминание о её мягких волосах, тонкой шее, притягательных округлостях в легкой ткани ночной рубашки, тонких пальцах, нежно касающихся его лица и о глазах, так ласково на него смотрящих, так широко распахнутых и чистых, или может о губах, таких соблазнительных и горячих, заставляющих его сходить сума. Боже, что со мной сегодня? Не сегодня, вообще. Когда в последний раз ты приглашал к себе кого-нибудь кроме нее? Наверное, та, что убежала при её появлении, была последняя... Да и черт с ней, хорошо, что больше не приходила, хорошо, что больше никто не приходил. Без неё все равно ничего не получится.
От образа её, Генриха отвлек короткий стук в дверь. Лоуренс обещал зайти и отдать кое-какие отчеты.
– Утро доброе, Генрих.
– весело сказал Лоуренс.
– выглядишь не ахти. Всю ночь не спал?
– Да, бессонница.
– поверхностно рассмотрел все принесенные бумаги.
– Это не похоже на твою "обычную" бессонницу, - Лоуренс уселся в кресло напротив стола правителя.
– похоже больше на любовные переживания девочки-подростка.
– Что ты можешь знать о любовных переживаниях юных девиц?
– И то верно, но я знаю о твоих, и меня это сильно заботит.
– Лоуренс ухмыльнулся.
– Ревнуешь?
– в глазах Генриха появились смешки.
– Конечно! Какая-то безродная девица уводит у меня из-под носа моего дорогого! Что прикажешь мне делать, кроме как безмолвно страдать и плакать в пуховые подушки?
Оба рассмеялись.
– Пора на обед. Надень свою повседневную маску безразличия и сухого гостеприимства и идем, а то совсем раскис.
На обеде были все, кроме Рональда, честно, он не соскучился, но это все равно насторожило. Даже за обеденным столом, среди Берена, Дионессы, Линды и Лоуренса, он вспомнил о ней, о её...крысе? Он позволил себе улыбнуться, милая крыса, впрочем, как и ее хозяйка.
Странно, уже обед, а она всё еще не пришла? Смогла что-то узнать? Рика, где ты сейчас? Приходи скорее.
Будут ли отношения такими же, какие сейчас, когда она найдет убийцу? Что-то упало в животе.
– Извините, за столь быструю трапезу, мне нездоровится.
– король встал из-за стола и направился к выходу оставив недоумевающих обитателей замка наедине.
Опять стол. Опять бумаги. Но всё равно четкий образ перед глазами, всё равно тихие всхлипы вчерашнего дня в ушах. И опять короткий стук. Лоуренс? Не похоже.