Лекарь моего сердца
Шрифт:
Войдя в свою лабораторию, зажигая свет, попросила служанку принести чай. Насыпала одну ложку и бросила в подогретую жидкость, а потом предложила этот чай господину Бриленду.
Я не смотрела, как он пьет. Мне было стыдно. Да меня за такое в темницу надо бросить. Но и другого подопытного мне не найти.
— На вкус ужасно, — оповестил меня Александр. — В кухню вас впускать нельзя.
Это он так отшутился?
— Знаю, — я слабо улыбнулась, ощущая, как участился пульс, — я не самая хорошая хозяйка и кулинар. До леди Уоррен мне далеко, но это лекарство.
Вот зачем ее вспомнила? И зачем оправдываюсь?
Находясь поблизости от Его Светлости, не могла избавиться от неловкости, а учитывая наши странные взаимоотношения, я удивляюсь, что не убегаю из комнаты. Ему, кажется, тоже было неудобно.
— Дейзи — отличная девушка во всех отношениях, — заключил он, прищурив глаза и отступая на шаг назад.
С одной стороны, я злилась, что он ее хвалил, отмечал ее заслуги, как и остальные жители Лавенхейма. А с другой... восхищалась его хладнокровию. Как спокойно, без эмоций он на все реагирует.
— Но вы себя несправедливо принижаете,— продолжал мужчина. — В конце концов, вы лекарь. Долго обучались в академии, практиковались... — Он остановился, а мой желудок резко свернулся в узел. Возникшая тишина мне не понравилась.— Саммер, я хотел еще кое-что обсудить.
— Да? — округлила свои брови.
— О произошедшем...
Если он полагал, что беседа облегчит мне жизнь, то он сильно ошибался. Я не желала поднимать эту тему, я мечтала забыть обо всем, как о страшном сне. И поэтому я торопливо заговорила, будто я не человек, а пташка на рассвете:
— О, забудьте. Я все понимаю, минуты слабости. Я была расстроена, вы в смятении, хотели меня поддержать... Я буду благодарна, если перестанем уделять досадному инциденту столько внимания. Будьте так добры, сообщите, если в вашем состоянии что-то изменится. Завтра я приду вас осмотреть.
— Нет, Саммер, я не об этом.
Но я не слушала. Договорив свою отповедь, трусливо сбежала. И не останавливалась, пока не достигла собственной комнаты. Заперев дверь на ключ, тяжело задышала.
Боги, вселенная, во что я влипла?
Мне все тяжелее отрицать, что Его Светлость меня не волнует. Что мне плевать на его слова и на его поведение.
Чтобы думать о герцоге поменьше, я поступила привычным для себя образом — погрузилась в работу. Вставала спозаранку, первым делом проверяла состояние Энтони, после Бриленда, но всегда в чьем-то присутствии, и уезжала в сопровождении Уэйда на свою смену в госпиталь.
Даже Роберту пришлось признать наличие эпидемии, и то, что она достигает каких-то невообразимых масштабов. Все мероприятия в Лавенхейме отменили, праздник в честь сбора урожая перенесли на другую дату, и его проведение было под большим вопросом. Не хватало рабочих рук, а аристократы-маги учились обслуживать себя самостоятельно, ведь первыми слегла прислуга.
С господином Уорреном мы выходили посменно, а если кто-то «отдыхал», то вместо приема пациентов отправлялся на осмотр больных, кто лежал дома. Неделя прошла словно в кромешной, беспроглядной тьме. И я безумно
Правда, мой любимый способ, чтобы думать поменьше, не больно-то помогал. Невольно я возвращалась к мыслям об Александре, раздумывала, как я сообщу про свой отъезд. Собиралась рассказать о своих планах, выискивала подходящий момент, но тот, конечно, никогда не находился.
Я трусливо решила отложить этот разговор до выздоровления его племянника. И когда мы с мужчиной встречались, прятала взгляд, вела себя холодно и отстраненно. Боялась себе признаться, что буду скучать.
Нет, я не сомневалась в том, что, получив желаемое, я затоскую по Уэйду, по Эви, по Майклу и Тони, а вот по Александру...
Не хочу об этом думать.
Единственное, что меня могло обрадовать, это улучшения у Его Светлости. И они были.
Уже через три дня господин Бриленд отказался от всех болеутоляющих, а еще через два дня совершил долгую прогулку верхом. Окрыленная, я моментально развела остатки порошка для Энтони, и объяснила Роберту, из чего все сделано.
Старый лекарь был готов на меня рычать, глаза горели яростью и пламенем, но наблюдая за другом, который перестал кутаться в пледы, чье лицо больше не напоминало восковую маску, удерживающую судороги, и за мальчиком, который буквально на следующий день пришел в себя, он сдался.
Мы вдвоем находились в госпитале, раздавая всем отвратительное на вкус и на вид лекарство.
— Мэтисон, — выдавил он из себя, едва помещения опустели, и наступила благословенная, очень сладостная для уставших работников тишина, — я был неправ.
От его голоса, не приправленного сарказмом, я опешила. Это почти похвала от «коллеги», сделавшим некогда мою работу невыносимой. Но я представляла, с каким трудом далось ему подобное признание, посему не стала измываться и приговаривать что-то обидное. Я приняла.
— Я ценю ваши слова, — коротко отозвалась я, — спасибо.
— Ты... это... — замер Уоррен и нелепо затоптался на месте, — не серчай на меня. Я предположить не мог, что у тебя есть мозги и характер. Что ты такая... Что тебе не наплевать на Лавенхейм. Я был уверен, что ты здесь ради одной практики, а потом сбежишь, а жители тебя совсем не интересуют. Прости. Оставайся в городе, не нужен тебе Брекенридж. У тебя талант.
Я вдруг почувствовала тяжеленный груз на своей спине, состоящий из стыда и вины. Получается, в какой-то мере этот старик был прав. И сейчас я планирую сбежать ни с кем не попрощавшись.
Усевшись в повозку, прибывшую от усадьбы, поздоровавшись с Уэйдом, осознала, что и господина Блэка рискую никогда не увидеть.
— Как ты, Саммер? — кивнул он. — Разве все не замечательно? Ты странно выглядишь.
— А как Его Светлость? — проигнорировала вопрос. — Как мальчик?
— В полном порядке, — улыбнувшись, сообщил помощник. — Энтони уже третирует дворецкого, требуя блинов на поздний ужин, а Алекс заперся с Майклом в кабинете. Но он тоже хорошо, — добавил Уэйд, а после нахмурился. — Одна ты грустишь, что у тебя случилось?