Лекарь

Булавин Иван

Глава тридцатая

Утром меня разбудил шум в лагере, я схватился за оружие, но это явно была не военная тревога. Скорее всего, прибыло то самое подкрепление, о котором говорил принц Дорн. Надо полагать, нас ждёт грандиозная пьянка по этому поводу.

Я вышел из шатра и понял, что пьянки точно не избежать. Во главе прибывших, а прибыло довольно крупное подразделение конницы, не меньше тысячи, да с запасными конями, стоял не кто иной, как мой старый знакомый, барон Людвиг Крейцер. Он сидел на коне и высматривал в толпе знакомые лица. Завидев меня, стащил с головы шлем, явив миру свою изрядно округлившуюся и, как всегда, красную

от вина физиономию.

— Ну, так что, доктор, хотя, какой доктор, вы ведь теперь как и я, барон. Помните наш разговор? Ведь я был прав?

— Вы были правы, но, если бы обстоятельства позволили, я предпочёл бы остаться в стороне от войны и политических игр. Титул для меня не так много значит.

— И, тем не менее, он у вас есть. А где Его Высочество принц Дорн? У меня для него есть новости.

Я показал рукой дальше по улице, а, когда он, пришпорив коня, поскакал туда, спокойно пошёл за ним следом. Интересно, почему такие крупные подразделения находятся под командой всего лишь баронов? Какая-то королевская хитрость?

А в шатре принца, когда я туда пришёл, уже разливали вино по кубкам. Однако, людей здесь было немного. Только командование, ну и я, как советник принца. Явно пьянку планировалось совместить с военным советом.

Первым взял слово прибывший Крейцер:

— Его Величество отправил меня с отрядом, велел двигаться как можно быстрее. Сам он ведёт какие-то игры. Все знатные господа сейчас в столице. Он добивается от них новой присяги. Как будто старой недостаточно.

— Как его здоровье? — спросил я.

— Не очень, — честно ответил барон, опрокидывая кубок с вином себе в глотку, — по правде сказать, здоровье плохое. Большинство приёмов он ведёт лёжа, а лицо его бледно и голос слаб.

— Я ведь вылечил его.

— Простуда прошла, да только старость вылечить невозможно. Подозреваю, что у нас скоро будет новый король, — он выразительно посмотрел на Дорна.

— А пока мы будем молиться богам о продлении жизни Его Величества, — сказал Дорн и сменил тему, — что с планами на будущее? Ты получил какой-либо конкретный приказ?

— Да, получил, — Крейцер с явным неудовольствием отставил кубок и стал доставать откуда-то из-под брони свиток с королевским указом.

Сломав печать, принц пробежал документ глазами. Вряд ли там говорилось что-то новое. Разве что особенности предстоящей операции.

— Его Величество советует мне беречь себя, — сказал он после прочтения, — я так и поступлю. А операция по разгрому противника будет и будет она в ближайшее время. Капитан?

Командующий нашим небольшим флотом встрепенулся и приготовился к докладу.

— Какое количество людей и пушек мы можем доставить в устье реки по воде?

— Людей можем доставить всех, а вот с пушками будут проблемы, они слишком много места занимают и слишком тяжёлые. Но можно использовать вражеские корабли, мы захватили несколько и они исправны, а те, что без мачт, можно буксировать пароходами. Течение нам в помощь.

— Так мы сможем взять артиллерию? — не понял принц.

— На пределе сил. Придётся сильно потесниться, и двигаться мы будем медленно. Кроме того, когда я говорил обо всех людях, я не имел в виду тех, кто прибыл сегодня.

— Это ни к чему, они будут идти по суше, а нам нужно двигаться с той же скоростью по воде. Сколько потребуется времени?

— Думаю, за три дня доберёмся.

— Барон Крейцер, — снова повернулся принц к уже изрядно набравшемуся командиру конницы, — а вы доберётесь?

— Да, конечно, только нам нужен день отдыха, кони устали и люди тоже.

—

У вас будет этот день, мы ведь тоже не сможем быстро погрузиться.

Совместно выработанный план отличался простотой. Конница идёт по суше, остальные по реке, высаживаемся, примерно, в пяти километрах от вражеского лагеря и атакуем его. Никаких лихих атак с мечами и копьями. Подкатываем пушки и сравниваем лагерь с землёй. По данным разведки, противника там не более двух тысяч. Когда их обработают пушки, разгром довершат мушкетёры и мой пулемёт. Конница будет преследовать бегущих, если будет, кому бежать.

Обсуждать было особо нечего, поэтому я отправился приводить в порядок свой рабочий инструмент. Да не скальпель, увы, а пулемёт. Такой уж я доктор, который убивает куда чаще, чем лечит. Адская машинка стояла там, где я её оставил, то есть, возле моей кровати. Вчера меня хватило только на то, чтобы залить ствол ружейным маслом. Хоть на так трудно будет его сегодня чистить. Позвал Хорвата, ему было интересно внутреннее устройство. Вот с ним вместе мы и провели половину дня, оттирая пороховой нагар с металлических поверхностей. Устройство механизма гнома очень впечатлило, он сказал, что можно попробовать это скопировать в мастерских. Но сказано это было без особой уверенности. Возможно, механизм они повторят, но нужного качества стали вряд ли добьются, поэтому работать такой пулемёт будет плохо и недолго. Да и проблема ствола остаётся. Нет у них пока таких станков. Это если забыть про патроны, которые я, возможно, окончательно израсходую в следующем бою.

Когда пулемёт сверкал всеми своими деталями, а в стволе можно было рассмотреть все нарези, я упаковал его в большой деревянный ящик и велел отнести на корабль. Там как раз производили операцию по погрузке пушек на корабли противника, сначала грузили на плоты, потом плоты подгоняли к кораблям, где, с помощью тросов и рычагов грузили через борт. Сказать, что работа была тяжёлой, — не сказать ничего. Но люди справлялись, и артиллерия постепенно оказывалась на борту кораблей.

Только поздним вечером, когда и пушки и боеприпасы к ним были погружены, началась погрузка людей. Пушки, кстати, поместились не все. Принц приказал брать только те, что поновее, остальные с небольшим обозом отправятся в столицу. Туда же пойдут раненые. Вообще, пришлось отправить многое. Даже еды взяли с собой по минимуму. Хорошо, если трофеями разживёмся, в противном случае придется голодать. Про тесноту на борту и сказать нечего. Автобус в восемь часов утра представляете? Примерно так же, только в автобусе том полчаса ехать, а не три дня. Как вся эта толпа умудрялась есть, спать и гадить, я вообще лучше промолчу, а некоторые ещё и блевали, изнурённые качкой. Его высочество, надо отдать ему должное, делил с нами все трудности, хотя мог бы отправиться с конницей, которую мы старались не терять из виду. Получалось плохо, они часто отставали, или забегали вперёд, или скрывались в лесу. Но темп они выдерживали, делая только короткие, на пару часов, остановки, больше для отдыха коней, чем людей.

Меня всё это здорово бесило. Ну, какого беса мы так торопимся? Шли бы с обозом и горя не знали, теперь, когда прибудем на место, люди будут небоеспособны. У некоторых, вон, уже ноги опухли. А отдыхать нам никто не даст. Даже самый беспечный враг не проглядит образования лагеря у себя под носом. Хорошо, если успеем пушки разгрузить. А то и придётся в лучших традициях морской пехоты высаживаться под обстрелом. А пушки с кораблей должной поддержки не окажут, там вокруг них бойцы вповалку лежат, негде расчёту поместиться.