Лекарство для безнадежных
Шрифт:
— Это точно не наркота?
— Точно.
— Я ведь сделаю анализ.
— Точно.
Максим потер лоб. Пожал плечами, размышляя.
Петровский ждал.
— Я обещаю, что после успешного разрешения всех проблем, я — ваш, — произнес, наконец, Максим.
В салоне повисла тишина, даже «Энигма», тихо игравшая в динамиках машины словно притихла.
— Прислушиваешься, не грянет ли гром с ясного неба? — ехидно спросил Тарас и протянул ему руку с капсулой.
А Максиму на мгновение показалось, что глаза его странно блеснули в темноте — или это только
Иван Житцов
Дом казался старым, хотя еще, наверное, смог бы пережить еще не один год.
На первом этаже Иван с Галиной облюбовали себе убежище. Свили семейное гнездышко, где предавались любви, мечтаниям о лучшей жизни и нередким ссорам. Хозяйственная Галька сволакивала в него все, что попадалось под ее хозяйственную руку. Старый телевизор, сломанная стиральная машинка, которую Иван еле затащил по обветшалым ступеням, облезлые книжные полки. Все это складировалось в комнате побольше — «гостиной», как ее называла предприимчивая Галька. А спали они с Иваном в соседней комнате, чуть поменьше, денно и нощно охраняя накопленные богатства.
Устало пошаркивая натруженными ногами, Иван поднялся по скрипящим ступеням подъезда. С трудом отворил застонавшую дверь. Их квартира была первой справа, сразу за давно мертвыми облезлыми почтовыми ящиками.
Иван сдернул тугой засов и зашел в прихожую. Прислонился спиной к двери, отдыхая. События сегодняшнего дня вспоминались с огромным трудом. Словно воспоминания прятались за непроницаемой ширмой, сотканной почему-то из боли и страха.
Иван совершил сегодня нечто ужасное. Что-то такое, что делать было совершенно нельзя. Играл с огнем? Иван толком не помнил.
Из неприятно пахнувшей темноты раздался знакомый голос. Демон был на месте, он ждал Ивана. Он никому не даст его в обиду.
— Устал? — заботливо поинтересовался добрый друг.
— Да, — кивнул Иван, опускаясь на заскрипевшую табуретку в прихожей. Он блаженно вытянул гудевшие ноги. Поставил кейс в угол.
— Ты — молодец, Ваня, — похвалил демон. — Отлично справился со всем. И со всеми.
— А чего они сами…? — возмущенно вскинулся Иван.
— Верно, друг, верно. Они начали первыми. Однако прости, мне еще будет нужна твоя помощь.
— Сейчас?
— Позже, — успокоил его демон. — Хочу тебя пока попросить только об одном. Ты сейчас ляжешь спать, выспишься, накопишь силенок. Тебе, возможно, будут сниться страшные сны. Не верь им, Ваня. Верь только мне, понимаешь? Кто твой единственный друг, скажи?
— Ты, — пробормотал Иван.
— Верно, — одобрил демон. — Главное, не забудь этого, пока меня не будет с тобой рядом.
— А ты?
— Дела, Ваня, дела…
— Постой! — вновь дернулся Иван на табуретке. — Не уходи! Где Галя? Мне почему-то страшно.
— Вы встретитесь с ней совсем скоро, друг, — ответил демон после паузы. — Это я тебе обещаю. А теперь, давай-ка, вставай.
И Иван почувствовал, словно в него уперлось дружеское теплое плечо. В обнимку с тьмой он добрел до кровати и рухнул на заскрипевшие ржавые пружины.
— Ты
— Даже не успеешь первый сон увидеть, — заверил демон. — Спи.
И Иван провалился в свой старый персональный кошмар.
Он снова был маленьким.
Он шел по дачному участку, сбивая подобранной палкой верхушки травы. Позади плелась сестра Маша, мотая почти севшим фонариком.
— Заладил, тоже мне, малявка, — недовольно бурчала она. — В туалет, в туалет. В ведро сходить не мог?
— В ведро девчонки ходят, — обиженно ответил Иван.
Он не заметил большой куст шиповника в темноте и больно ободрался. Остановился, с шипением растирая руку.
— Ну, что встал? — остановилась Маша сзади.
Над ними висело огромное черное небо, усеянное россыпью звезд. Здесь, за сто километров от города, ночной мир, казалось, состоял сплошь из него: удивительного, манящего, загадочного. Под ним уже уживались и странные легкие запахи, и стрекот цикад, и фрагменты далеких непривычных звуков. Звуки и запахи близкой земли, не города.
Иван заскрипел дверью туалета.
— Фонарик дай.
— Обойдешься, — буркнула сестра. — Давай побыстрее.
— Я весь в краске испачкаюсь, папа же только вечером докрасил.
— Ма-ляв-ка, — процедила сестра с презрением, но фонарик не отдала.
— Черт с тобой, — решительно ответил Иван и шагнул в темный туалет, осторожно закрывая за собой дверь.
Здесь, в одиночестве и темноте, все не раз слышанные им дачные ужасы словно обрели второе дыхание. История про мужика, утонувшего в выгребном туалете (упал туда с пьяни), красочные рассказы об огромных крысах, подпрыгивающих и вцепляющихся в задницу справляющего нужду, ядовитые опары, плюющиеся снизу смертельной кислотой. И еще, Иван знал это совершенно точно, где-то здесь, в ароматной, сейчас пропитанной запахами ацетона и краски туалетной темноте жил большой паук, которого не раз очень эмоционально наблюдала Машка.
Иван пошарил по карманам шорт.
Верная зажигалка лежала всегда слева. Через мгновение маленький огонек вспыхнул, разгоняя тьму.
— Ты скоро там? — подала голос сестра.
— Иду уже, — Иван смело шагнул к дыре сортира.
И отшатнулся испуганно.
Там, внизу, действительно сидела крупная крыса. Подняв голову, она подслеповато таращила на него маленькие бусинки глаз, а серая шерсть на ее загривке топорщилась, словно иголки.
Иван выронил зажигалку и с криком метнулся из туалета вон.
— Что случилось?! — вскрикнула Маша.
Иван не успел объяснить.
Внутри туалета что-то хлопнуло и через стекло над дверью блеснуло пламя. Дети отскочили, открыв рты.
— Маша!
— Ваня!
Они посмотрели друг на друга, а туалет перед ними уже занялся жадными языками огня. Лопнуло стекло над дверью и на них дыхнуло нестерпимым жаром.
— Буди папу! — закричал Иван.
— Сам буди! — огрызнулась Машка.
Не сговариваясь, они отступили подальше, топча грядки и глядя на огонь, словно зачарованные.