Лекарство от Африки
Шрифт:
– А что, никто, кроме вас, не знает про эти нанобактерии? Как, вы говорите, они называются?
– Nanobacterium Sanguineum, – ответил Марк на латыни.
– И они не реагируют на антибиотики?
– Практически нет.
– И что они со мной делают?
– Они изменяют метаболизм кальция, формируют в организме кальциевые и кальциевоподобные отложения. Простыми словами, они берут кальций, который циркулирует в крови, оборачиваются им и создают колонии. А ваш организм до этих колоний в клапанах сердца, как у вас, добраться не может и выбросить
– Когда я слышу, что мой клапан протекает, так и хочется его чем-нибудь залепить. И еще. Как это нет второго удара, Марк?
– Это вам Жигалова рассказала? Признавайтесь! Она стала супер-специалистом на кардиографе. Вы, наверное, ее пытали. Просто так она ни за что ничего пациентам не рассказывает.
– Я поняла, что когда нет второго удара, нарушен метаболизм кальция, верно?
– Оля, я не обсуждаю такие вещи с пациентами. Слишком много нужно объяснять. Это непрофессионально.
– Знаете, что меня в вас привлекает? – Оля была сама серьезность.
– Спешу услышать.
– Что вы знаете лично так много натуропатов по всему миру. Я о вас узнала от одного очень непростого иностранца. Только не спрашивайте меня, кто он, – все равно не скажу.
– Ну, а что он сказал-то про меня, хоть можно поинтересоваться?
– Сказал, что в России мне поможет Марк Находкин.
– Да что вы!
– Да. Но сначала, если быть до конца откровенной, он послал меня к Голдингу в Бразилию. Я ему написала, а Голдинг мне ответил, что если я так тяжело переношу долгие перелеты, то он бы порекомендовал Находкина. Я не могла поверить, как это врач отказывается от пациента или передает его кому-то другому, представляете? Потом я достала вашу, то есть Голдинга, книгу. Стала читать.
– А что с ней еще делать?
– Это здорово, что у вас есть связь между собой. Я имею в виду натуропатов. Вы как отдельный мир. Отстаиваете свою правду. Такие диссиденты от медицины. Есть свои университеты, авторитеты, методы.
– Вы, как я посмотрю, Оля, начали серьезно нами интересоваться. Это похвально.
– Жить хочу, что тут рассуждать! Я вот думаю про эти свои нанобактерии, которые мне столько проблем наделали. Сейчас мы о них говорим, суетимся, а им, наверное, миллионы лет. Понятно, что они антибиотиков не боятся. Чихать они на них хотели, на эти примитивные долбаные антибиотики.
– Существует криптозоология, между прочим, можете почитать.
– Читала. Не хватает системных знаний. Кстати, меня удивило, что вы сделали мне препараты из моей же крови и мочи. Нас приучили на это смотреть, как на шарлатанство…
– Это все политика, борьба за прибыль, не мне вам говорить.
– Нас приучили глотать сертифицированную химию. Удивляюсь, если в течение жизни тебя не могут вылечить, почему я их должна слушать?
– Видимо, бороться надо всегда. Вы же знаете, что происходит с наследниками больших капиталов. Им кажется, что деньги и власть будут с ними всю жизнь, как звезды на небе, а на самом деле весь окружающий мир только и занимается тем, чтобы завладеть их богатством, начиная от прислуги и кончая самым преданным другом семьи, таким же богатым.
– Знаете, Марк, мне иногда кажется, что вы человек какой-то старой закваски.
– Это хорошо или плохо?
– Сейчас все сидят по офисам и думают про свой кошелек. Мало кому есть дело до других. Включая врачей.
– Мне тоже приходится думать о кошельке, не без этого.
– Ну да. Я вот еще что хотела бы спросить, Марк. Какие у меня нарушения? Что это значит – «восстановить работу всех органов и систем»?
– Это значит, я должен быть уверен в каждой вашей клетке. Не выпадают ли у вас волосы, не болят ли зубы, как вы спите, есть ли у вас аппетит, как работает кишечник, печень, почки, какое у вас настроение по утрам и вечерам, чего вам хочется…
– Стойте! Марк, очень важный вопрос, смотрите не пропустите!
– Какой же?
– Не «чего»…, а «кого» мне хочется. – Взгляд жег до боли. Она обошла стол, за которым он сидел, и медленно подошла к нему совсем вплотную.
– Мне намного лучше, доктор…
«Попробуй устоять, когда только об этом и думаешь», – мелькнуло у Марка в голове, но положения не спасло.
Секс на рабочем месте. Когда-нибудь это все равно случается.
11
Аддис-Абеба предстала на солнечном свете во всей своей красе, то есть такая, какая уж есть. Из окна аэропорта простирались во все стороны и уходили за горизонт постройки человеческого жилья. Но Лене туда было не надо. Она летела дальше, вглубь континента, к озеру Танганьика.
Анатолий предложил ей открыть компанию в Бурунди, которая бы занималась торговлей кофе и чаем. Кофе Лене был интересен всегда, можно сказать, с первого глотка в ее жизни. А запах молотого кофе ей был настолько волнующе сладостен, что иногда она могла задуматься о каких-то фантастических вещах, прямо стоя у кофемолки. Правда, если смотреть на это беспристрастно или хотя бы просто трезво, запах никак не должен был являться основанием для приема кардинальных жизненных решений, разве что в романах о парфюмерах.
Кофе был хорошим предлогом. Им можно было прикрыться, отвечая на вопрос, зачем она поехала в Африку. Попробовать заработать, например, и ввезти в Россию новый, один из лучших в мире сортов экологически чистого африканского кофе. Но от себя же не будешь прикрываться… Она же знала и знает, что значит для нее «Дом». И Марк… Может, она просто убежала, потому что испугалась изменений? Но бежать – это плохо. Бежать – это откладывать в дальний ящик. И потом… можно прибежать опять к тому же, от чего убежала, и испугаться еще больше.