Лекарство от боли
Шрифт:
— Я понимаю. Ты напуган. И злишься. А еще чувствуешь полное бессилие, потому что сейчас от тебя ничего не зависит.
— Я не думал, что страх может быть таким…
— Изнуряющим? Всеобъемлющим? Пожирающим изнутри?
— Да, — плечо под пальцами обмякло, будто из него выдернули все кости. — Как ты…?
— Я знаю. Просто поверь, я знаю. И переживал это не раз. Со временем привыкаешь. Учишься контролировать. Понимать, что собственное бессилие не значит, что ситуация повернется плохо. Есть другие участники, обстоятельства, неучтенные факторы. На самом деле, даже если ты думаешь, что все
Икар медленно обернулся и прислонился к стене уже спиной. Сейчас ему нужна опора. Любая. И Байон без колебаний отбросил все личные тревоги в сторону.
— Я не представляю, как ты с этим жил столько времени. Талия… она ведь никогда не оставалась в стороне. Даже я волновался за нее. Думал, что волновался. И Креон… Мама… Но ты. Ты же видел и даже участвовал. Как ты не сошел с ума?
Капитан криво улыбнулся, испытывая уже привычную ноющую боль в груди.
— Я в нее верил… В то, что она справится. Сможет. И у нее получалось. Она всегда оценивала риски. Понимала, с чем сможет справиться, а с чем нет. Доверие — не слепая вера. Доверие — это уверенность в том, что ты знаешь другого человека так же хорошо, как и он себя. Когда доверия нет, остается лишь слепой страх. И даже ужас. Желание защищать вопреки всему. Но такой страх ограничивает чужую свободу.
Принц успокаивался. Медленно. К побелевшей коже возвращались краски, дыхание становилось ровнее. Но в глазах плескался страх и напряжение.
— Она ничего не знает о других расах. Говорит на киорийском с акцентом. Мало знает о нашей культуре. Если они поймут, что Александра — землянка…
— С ней иерия Филис, — с нажимом проговорил Байон. — И еще две альмы. Жрица справится. Уверен, она найдет способ сделать так, чтобы похитители ничего не поняли. Если не веришь землянке, поверь хотя бы ей. В ее разумности сомнений нет?
Икар сделал глубокий вдох. Затем еще один и очень медленно выдыхал, закрыв глаза.
— Я верю тебе. И жрице. И… Александре, — с каждым словом его голос звучал увереннее. — Она показала себя достаточно разумной. Напуганной, но страх будет выглядеть нормальным в таких условиях. В остальном она достаточно быстро адаптировалась к новым условиям. Она… справится.
— Хорошо. А теперь просто совет — когда линкор взлетит, и у тебя появится время, загляни в тренировочный зал. Гнев плохо сочетается со страхом. От него лучше избавиться, и как можно скорее. Когда корабль прибудет на К`Шиитру, тебе понадобится холодный разум и минимум эмоций. Понимаешь?
Они встретились взглядами. В зеленых глазах принца медленно таял страх, уходя в глубину. Но вот гнев — огонь Птолемея, как его называли в сказках — остался. И потушить его будет куда сложнее.
— Я понимаю. Пойдем в рубку. Нужно собираться в полет.
В рубке все было как раньше. Свободное пространство по центру. Пульты управления по бокам и место пилотов у главного иллюминатора. Байон с грустью бросил взгляд на пустующее среднее кресло и сделал шаг к левому, но тут же остановился. Он все еще был
— Доложить о готовности линкора, — коротко бросил коммандер, привычно прячась за маской бесчувствия.
— Все системы готовы. За время простоя завершен ремонт обшивки и щитов, проведена проверка и настройка ядра, — коротко доложила главный инженер.
— Орудия обновлены. Экипаж укомплектован новой группой быстрого реагирования. Боевые катера в ячейках, — присоединился к ней Окинос — новый капитан группы. В Военной академии он учился на пару курсов младше, и они редко пересекались, но характеристику ему дали отличную. Байон помнил его документы, когда Талия подбирала себе замену.
— Коммандер, у нас не хватает медиков, — вступил связист. — Гиатрос Лезариус сейчас находится в отпуске, а никого на замену нам пока не прислали. Никто не ожидал, что вылет будет сегодня.
— Так свяжитесь с центром гиатросов, запросите любого с подходящей квалификацией для работы в космосе.
— Уже связались, но в столице сейчас чрезвычайное происшествие, почти все находятся на вызовах.
— Возьмите меня, — глубокий, четкий голос заставил всех обернуться.
Доркас в обществе кого-то из рядовых инженеров, показавших ей дорогу, стояла в дверях. Волосы у нее растрепались, платье висело тряпкой, а сандалии потерялись, но глаза горели едва ли не потусторонним огнем.
— Гиатрос Доркас. Специализация — травматолог. Состою на службе при Храме, но моя квалификация позволяет работать в космосе. Можете сделать запрос личного дела, — она протянула карточку-удостоверение, которую принял связист после отрывистого кивка Икара.
— Гиатрос, вы понимаете, куда мы летим? — прямо спросил принц.
В ответ женщина скрестила руки на груди и усмехнулась.
— Поверьте, коммандер, я знаю это куда лучше вас, как и то, что нас там ожидает. Я видела жертв похищений. И я смогу оказать им помощь.
— Коммандер, — тихо позвал связист, и Икар заглянул в монитор ему через плечо.
Байон невольно шагнул следом. Ему хватило короткого беглого взгляда, чтобы понять, что насторожило молодого инженера. После чего он посмотрел на женщину уже иначе. А вот принц кивнул.
— Вы приняты, и надеюсь, вы сможете справиться с эмоциями, когда придет время.
— Благодарю, коммандер. Я вас не подведу.
Она тряхнула головой, еще больше растрепав черную косу, и ушла. Капитан кашлянул, привлекая к себе внимание.
— Мне тоже остаться или…?
Заменить гиатроса просто, они не являются военнообязанными и, при наличии квалификации, допускаются на борт корабля по слову старшего по званию, а вот находящиеся в отставке…
— Свяжите меня с главнокомандующим, — приказал Икар.
…Разговор с дядей вышел коротким. Сегодня Икар не был настроен на длинные пространные беседы и прямо затребовал допуск для Байона. Сначала Иазон-старший отказал. Но затем, под напором аргументов, сдался. Выглядел он еще хуже, чем при их последней встрече. Принц уже не сомневался, что, несмотря на все решения, к концу Игр именно Валирис займет место главнокомандующего. Его убедить в чем-то будет не так просто, но у тети и кузена хотя бы появится время попрощаться.