Лекарство от любви – любовь
Шрифт:
– У нее посетитель, – объяснила девушка, сидящая за столом в приемной. – Вы присядьте пока, а я сейчас позвоню ей и сообщу… Как ваша фамилия, напомните, пожалуйста?
– Самойлов, – проговорил Герман, опускаясь в мягкое кожаное кресло, и добавил: – Мы договаривались о встрече.
И перевел взгляд на широкий подоконник, разглядывая причудливое сплетение кряжистых стеблей какого-то диковинного цветка, сплошь усыпанного колючками и почти не имеющего листьев.
– Никаких посетителей! – перебила Кристина свою секретаршу, даже не поинтересовавшись,
– Но… – начала было та. Кристина, поморщившись от предчувствия того, что разговор с Алиной может затянуться, снова ее перебила: – Ладно, скажи, пусть подождет. Минут через двадцать…
Она бросила трубку на рычаг, даже не попытавшись выслушать, что скажет в ответ секретарша. Только теперь Кристина вспомнила о предстоящей встрече с Германом Самойловым. «Наверное, это он. Что ж, ничего страшного с ним не случится. Пусть подождет. Не каждый день ведь…»
– Варька! Я глазам своим не верю!
Варя сидела за ее столом, в крутящемся черном кресле.
– А я не верю своим, – отозвалась она с улыбкой. – Может, Кристина, мы и правда друг другу снимся?
– Может, и снимся. Только, если честно, давно я уже таких хороших снов не видела. Мне все больше разные гадости снятся. Проблемы на работе и разные маньяки…
– Почему маньяки? – Глаза у Вари на лоб полезли от таких ужасов.
– А, – отмахнулась Кристина. – Ты пойди и спроси у них, почему они мне снятся. Поинтересуйся.
– Представляю, – прищурившись и внимательно разглядывая подругу, сказала Варя, – как я хожу по улицам и пристаю к маньякам. Скажите, маньяки, почему вы снитесь Кристине Курочкиной? Только ведь сначала нужно будет выяснить, маньяк человек или нет. Как ты себе это представляешь?
– Нарядись блондинкой. Надень мини… И вперед.
Взгляд Кристины потускнел на мгновение. Но почти сразу снова засветился искрами радости.
– Нет, все-таки… Надо же, ведь это ты! Столько лет не виделись… Я ведь думала, что и не увидимся больше. Варька, расскажи, как ты?
Варя улыбнулась немного грустно:
– Тебе подробно или в двух словах? Если подробно, то до утра придется рассказывать.
– До утра у нас еще время будет. Скажи сперва в двух словах.
– В двух словах – плохо.
– Плохо – это одно слово, между прочим.
– Тогда очень плохо.
– Что, совсем?
– Совсем-совсем.
– Да уж, – протянула Кристина. – Вот и поговорили. Мне ведь, подружка дорогая, тебе тоже больше сказать нечего. Все то же самое…
– Тогда давай не будем о плохом. Давай о хорошем. Расскажи, куда ты исчезла. Куда подевалась Кристина Курочкина?
– Не знаю такую, – почти серьезно ответила Кристина.
– А ты вспомни, – настаивала Варя. – Напряги память.
– Не получится. У меня амнезия. Обширная, полная. Беспросветная. Знаешь что, Варька. – Она покосилась на бутылку «Хенесси», стоящую в баре. – Нам просто нужно выпить за встречу. И тогда все пойдет как по маслу.
Не дожидаясь согласия, она быстро прошла к бару, достала две хрустальные рюмки и водрузила их на свой рабочий стол вместе
– И никакой закуски? – поинтересовалась Варя, с подозрением глядя на подругу.
– Никакой, – подтвердила та. – Где это ты видела, чтобы лекарство закусывали?
– Даже так… И давно ты таким образом лечишься?
– Да не смотри так, Варька. Со мной все в полном порядке. И с тобой тоже все в полном порядке. А выпьем мы просто за встречу. Хлопнем по рюмочке и пожелаем друг другу чего-нибудь несбыточного… И даже поверим в то, что оно сбудется. Сбудется непременно…
Кристина уже разлила светло-коричневую жидкость. Варя поднесла рюмку к носу и скривила лицо:
– Фу! Гадость-то какая! Всю жизнь терпеть не могла коньяк.
– Да? В таком случае что же вы предпочитаете, дама? Виски? Мартини? Пиво?
Варя задумалась всерьез, а потом сдалась:
– Черт с тобой. Давай пить этот противный коньяк. За встречу.
Рюмки, столкнувшись, зазвенели.
– За встречу, – проговорила Кристина, и Варя заметила, что в глазах ее блеснули слезы.
– Эй, Курочкина, ты что, плачешь?
– Заплачешь тут с тобой, – сглотнув, ответила Кристина. – Свалилась как снег на голову. Курочкиной меня называешь. Сказала же – не знаю такую.
– Ладно, не злись. Просто у меня была такая подруга. Кристина Курочкина. Мы с ней вместе в университете учились. Ты на нее очень сильно похожа.
– Все на кого-то похожи. У каждого человека, между прочим, двойник есть.
– Наверное, – согласилась Варя. – Ладно, не буду больше я тебя Курочкиной называть.
– Ну вот и замечательно. А теперь давай пожелаем друг другу…
– Чего-нибудь несбыточного, – напомнила Варя. Теперь настала ее очередь сглатывать противный комок, подступивший к горлу.
«Странно все-таки устроен человек. Радоваться ведь надо, столько лет не виделись. А мы плачем, как две дуры», – подумала она, набрала побольше воздуха в легкие и выпалила, словно наперекор судьбе:
– Счастья тебе, Кристина. Любви…
– За счастье – спасибо, – серьезно ответила Кристина. – Счастье – дело наживное, рано или поздно сбудется. Хоть на день, хоть на час. И если даже не сбудется, все равно спасибо. А вот любовь… Этого добра мне, подружка, не надо. В качестве приложения к счастью я предпочла бы… ну, скажем, много денег. Богатство. Такое, чтобы можно было яхту купить. Скромненький домик на острове Тайби с видом на реку Саванио… Или особнячок на Канарских островах. А лучше – и то, и другое, и третье. И жить себе в этом особнячке припеваючи. Шум прибоя, экзотические растения… и все такое…
Варя неожиданно согласилась:
– Да, ты права. Яхта и особнячок на Канарских островах – это, несомненно, лучше, чем любовь. Подумаешь, любовь какая-то.
И опрокинула рюмку. Выпила весь коньяк до капли, а потом закашлялась так, что из глаз потекли слезы.
Кристина принялась бить ее по спине.
– Ничего, первый раз всегда так бывает.
– А ты была на Канарских островах? – почему-то спросила Варя, когда наконец смогла говорить.
– Нет, не была. В Париже довелось прожить пять лет, а вот с Канарскими островами как-то не сложилось.