Лекарство от любви – любовь
Шрифт:
Некоторое время они молчали. Редкие прохожие, сконцентрировав напряженные взгляды у себя под ногами, натыкались на них, толкая то плечом, то локтем.
– Что мы здесь стоим? – Герман наконец нарушил молчание. – Вообще-то я собирался предложить вас подвезти. Пойдемте в машину…
– Ну уж нет, – категорично ответила Варя. – Во-первых, мне здесь близко. Я могу и пешком дойти, а во-вторых… Я хотела прогуляться немного, подышать воздухом. Я люблю гулять под дождем. Многие меня не понимают…
– Тогда, может быть, мы погуляем вместе? Если вы, конечно, не против…
Говорил
– Такое чувство, что вы меня боитесь.
– Нет, нисколько, – ответил он серьезно и тихо добавил: – Я, скорее, немного боюсь самого себя.
– На первый взгляд вы не производите устрашающего впечатления.
Она попыталась улыбнуться, но где-то в глубине души зародилась мысль о том, что она боится. Отчего-то боится саму себя. Потому что купить новый зонт назло Паршину было просто. И даже выбросить его фотографию, зажмурившись и не глядя, что делают руки, она смогла бы, наверное. Не сегодня, так завтра.
А вот в том, что ей вдруг захотелось разделить с незнакомым мужчиной и этот новый зонт, и этот дождь, и этот вечер, крылась настоящая опасность. Потому что такого быть не должно, такого с ней вообще никогда не случалось. «Это ловушка», – подумала она испуганно. Очередная ловушка глупой души, которая оказалась бесприютной и одинокой. И всеми силами стремится вырваться из этого одиночества, отыскать себе приют. Вот и рассказывает глупые сказки, поет глупые песни. А расплачиваться за все это снова будет Варя.
Голос Германа, тихий и спокойный, рассеял ее внутреннюю панику.
– Просто все дело в том, что уже давно… Очень давно ни с кем не гулял под дождем. Я даже забыл, как это бывает. И вообще, мне почему-то кажется, что все должно быть не так. Наверное, я должен пригласить вас в какое-нибудь уютное кафе или в ресторан… В кино, в театр, не знаю…
Он и правда, кажется, был растерян. На самом деле не знал, как это бывает. Как будто вообще всю жизнь обитал в каком-то другом мире, в другом измерении, где вообще не существует женщин. И поэтому понятия не имеет о том, как нужно с ними, с женщинами, обращаться…
– В кафе или в ресторан мне, честно говоря, не хочется. Нет желания сидеть в такую погоду запертой в четырех стенах и предаваться сомнительным гастрономическим удовольствиям. Просто ходить по улицам, дышать воздухом и разговаривать гораздо интереснее.
– Хорошо, – покорно согласился Герман. – Значит, будем гулять по улицам, дышать воздухом и разговаривать.
Это сочетание юношеской робости и внутренней мужской силы, которую невозможно было не заметить в этом человеке, сбивало с толку. Сила чувствовалась во всем. Прежде всего во взгляде его темно-серых глаз, в движениях рук. Даже в том, как он держал зонт над ее головой. Способность противостоять жизни в любых ситуациях и при любых обстоятельствах витала над ним, как аура, которую невозможно было не заметить. Казалось, в этой жизни он был готов ко всему.
Ко всему, кроме прогулки под дождем. Под этим синим зонтом, символизирующим, как убеждала себя Варя, начало ее новой жизни.
– А как же машина? – вдруг вспомнила
– Вы предлагаете взять ее с собой? – улыбнулся в ответ Герман. – С машиной ничего не случится. Кому нужен этот старый хлам на четырех колесах! Даже если захочет ее кто-нибудь угнать, на первом же перекрестке заглохнет. У моей «девятки» совершенно особенный способ управления. Знаете, как у старого черно-белого телевизора, который нужно как следует ударить кулаком по корпусу, и тогда появится изображение. Потом ударить еще раз – и появится звук. Вот и с моей старушкой примерно то же самое.
– Не жалко вам бить старушку?
– Жалко, но у меня выхода другого нет. Когда-нибудь я разбогатею и куплю для нее новый двигатель.
– Обычно в таких случаях покупают новую машину, – заметила Варя.
– Ну уж нет, – возразил Герман. – Это не тот случай. Это на предательство похоже.
Варя кивнула в ответ, соглашаясь.
– Идемте в парк, – предложил Герман.
– Вообще-то… – Варя замолчала и остановилась в задумчивости. Совсем не потому, что ей не хотелось пойти с Германом в парк. Наоборот, в первый раз за все время, прошедшее после разрыва отношений с мужем, она почувствовала желание побыть с кем-то вдвоем. Не забиться в угол, спрятавшись под панцирем, как улитка, а разделить свое одиночество, поговорить о пустяках под тихий шум дождя с человеком, который абсолютно ничего о ней не знает.
С человеком из ее новой жизни. С первым встречным. Так уж получилось, что именно Герман им оказался.
– Сами же сказали, что у вас теперь времени навалом, – напомнил он, попытавшись улыбнуться непринужденно.
– Именно это я и хотела сказать. Что я удовольствием пойду с вами в парк. Я вообще обожаю гулять в парке. Особенно в такую погоду. И… И вообще, нельзя быть таким неуверенным! Честное слово!
– Я постараюсь, – снова улыбнулся в ответ Герман, и теперь улыбка на его лице была настоящей.
Они шли вдоль тротуара, осторожно ступая по лужам, прислушиваясь к звукам капель, разбивающихся о синий купол над головами.
В парке было безлюдно. Редкие островки серого снега, мелькавшие в тени деревьев, были единственным воспоминанием о прошедшей зиме. Вода растекалась по асфальту множеством ручейков, изредка сливающихся в один сплошной поток. Остановившись в задумчивости перед одним таким потоком, Герман наклонился и снова засучил брюки. Потом, передав Варе ее синий зонт, осторожно прошел по воде и, отыскав «на том берегу» деревянный брус, перекинул его через ручей.
Варя молча наблюдала за его манипуляциями. Худые лодыжки торчали из-под широких заворотов брюк как-то по-детски беззащитно, а лицо у Германа было настолько серьезным и сосредоточенным, что она с трудом сдерживала смех. Герман протянул ей руку. Сделав несколько шагов по шаткой доске и снова встретившись глазами с его взглядом, она все-таки не выдержала и рассмеялась.
– Нет уж, – выдавила она сквозь смех, – канатная плясунья из меня не получится. Я сейчас упаду с этой доски прямо в лужу, и…