Лекарство от одиночества
Шрифт:
– Ты смотри. Спасательная операция все продолжается, – комментирует свекровь, выглядывая в окно из-за шторки.
– А что случилось?
– Китенок выбросился. Представляешь? Мы с отцом хотели было тоже пойти, но прилив аж утром. Он не доживет. А мы расстроимся.
Удивительные мы все же люди. Всегда ставим на победителя. И обходим стороной обреченных, лишая их, может быть, последнего шанса так, словно, их неудачи заразны.
Соскребаю себя с кресла и становлюсь рядом со свекровью. Людей,
– Пойду, может, чем помогу.
Любовь Павловна не возражает, но особенно и не поощряет мой план. Натягиваю кофту, теплые носки, мало ли, если придется дежурить всю ночь, можно и замерзнуть. Нахожу в кладовке ведро. Не то чтобы мне доводилось когда-то спасать китов, но их спасение на самом деле – штука нехитрая. Бери себе и поливай морской водой. А там, если повезет, если животное окажется сильным, а прилив придет быстро, глядишь, и выживет. Правда, у китенка шансов всегда меньше. С другой стороны, морю легче его забрать.
К моменту моего прихода на берегу остается человек двадцать. Узнаю соседей. Здесь таунхаусы, и чужаков нет. Да и информация о произошедшем, видно, еще не успела распространиться по городским сообществам и Телеграм-каналам.
Китенок малого полосатика лежит совсем далеко от воды. Я не слишком большой специалист, вот Вера да, та бы точно сказала, но судя по размерам, это скорее подросток, чем новорожденный кит.
– Как же ты потерялся, а? – шепчу под нос. – Где твоя мама?
А у самой вот, хрен, его знает почему, опять слезы по лицу.
– Мама тут по бухте круги наяривает. Прислушайся… – отвечает мне смутно знакомый голос соседа. Я прислушиваюсь. Но долгое время не слышу ничего, кроме плеска воды и чужих тихих голосов, обсуждающих план спасения. А потом, когда я уже с ведром наперевес подключаюсь к общему делу, действительно слышится… Звук, который ни с чем не спутаешь, если однажды его услышал. Полный отчаяния глубинный зов.
ГЛАВА 18
ГЛАВА 18
Отчаяние огромного величественного животного, наложившись на мое собственное, сваливает меня в какую-то совершеннейшую безнадегу. Я загадываю, как в детстве, если малыша удастся спасти, то и мы с Юркой спасемся. Остервенело, не зная усталости, таскаю ведра с водой. Поливаю кита. И снова плетусь к кромке моря, нашептывая ему, как безумная: «Давай же, давай, забирай его, не будь ты таким жестоким!». Море отвечает мне звонким плеском волн и заунывными, пробирающими до костей китовыми песнями.
Время переваливает за полночь. Народ постепенно расходится. Оставляя меня практически в полной темноте. Потому что одно дело, когда берег
– Все без толку. Он не жилец.
Сцепив зубы, обхожу по дуге сдавшихся. Вытираю предплечьем нос и снова захожу в воду. Китенок уже не фырчит, не вздыхает, но он ведь еще жив!
– Эля, доченька, бросай ты это. Завтра рано вставать. Или тебе на работу не надо? – доносится до меня откуда-то из темноты голос свекра.
– Надо. Но я еще побуду, пап.
– Ты одна его не спасешь. У него вообще не было шансов.
– Ну, хоть попытаюсь. А вы идите. Вам ведь тоже на работу.
И он уходит, да. А я таскаю соленую воду ведрами. Не замечая усталости и течения времени.
– Ветеринара не вызывали?
Юркин голос заставляет меня на секунду окаменеть. Я не уверена, что готова к разговору с ним. И не понимаю, как он здесь очутился. Зачем приехал? Неужели свекры позвали?
– А толку?
– Ну, хоть Вере позвонить. Она же биолог.
– Поздно ведь, – нерешительно закусываю губу.
– Звони. Я пока тебя подменю. Ты едва на ногах держишься.
В отличие от других, Юрка не просит меня все бросить и не пытается внушить, насколько утопична моя затея. Он просто становится рядом со мной. Плечом к плечу. И это как будто бы придает силы. И веры… В него, и в то, что все получится.
– Аккумулятор в фонаре почти сдох.
– Скоро рассвет.
– Выхода нет, – шепчу я.
– Что?
Молчу. Не повторять же строчки из песни, которые вдруг пришли на ум. Слизав слезы, набираю номер Веры. Она отвечает после пятого гудка.
– Эль? Привет. Что-то случилось?
– Да. Прости, что побеспокоила, но…
Торопливо выкладываю последние новости, отмечая, что темнота как будто и впрямь стала менее плотной. Еще чуть-чуть, какой-то час, и солнце вынырнет из воды.
– Вообще вы все делаете правильно.
– Но этого недостаточно. Он почти не дышит, Вер. Может, можно еще что-то сделать?
– Без крана его не сдвинуть. А кран туда не подогнать. Замкнутый круг получается.
– Ч-черт, – злюсь я. – И прилив начнется, дай бог, через два часа.
– На него тоже не стоит слишком рассчитывать. Там они небольшие.
– Гадство! – пинаю тапкой выступающий из песка валун. – Как китенок вообще тут очутился?!
– На самом деле для этого может быть масса причин. Вообще киты теряют способность ориентироваться в пространстве из-за гидролокационных и навигационных приборов, но вполне возможно, виною всему кальмары.
– Кальмары?! – таращу глаза.
– Ну да, полосатики на них охотятся и порой заплывают на мелководье.
– Ясно. Спасибо большое. И извини за ранний звонок.