Лекарство от скуки
Шрифт:
— Когда вы виделись в последний раз?
— Точную дату я не помню. Смотри по распечатке звонков. Месяца полтора назад, может, чуть больше.
— И после ты с ним не встречалась?
— Расстаться друзьями не получилось. Нам нечего было обсуждать. — Выговорила раздражённо, давая понять, что разговор утомляет, но Гурину было, как всегда, плевать.
— Кому ты рассказывала о ваших недопониманиях? — Услышав подобную формулировку, я сначала брови вскинула, несколько удивляясь, потом предельно вежливо улыбнулась.
— Красивое слово. Ко мне, правда, никакого
— Наташа…
— Тогда больше вариантов нет. — Резко прервала. — Я не привыкла жаловаться. Никому не нужны чужие проблемы. Тебе ли не знать… — На прошлые ошибки попеняла, а он глаза закатил, позволяя мне выиграть время. Осознанно или нет. — У меня вопрос, Гурин: ты пришёл ко мне по личной инициативе или от конторы?
— Я хотел переговорить с тобой до того момента, как за дело возьмутся всерьёз.
— И всё-таки… почему я?
— Потому что это не бытовое убийство. — Уклонился от прямого ответа Гурин, а я зубами клацнула.
— Жаждешь поделиться подробностями?
— Ты неверно истолковываешь мои слова.
— Почему я?!
— Можешь назвать это чутьём.
— Почему я, Гурин?!
— Только твоё имя пришло на ум, когда прочёл заключение патологоанатома и эксперта-криминалиста.
— Мы будто на разных языках с тобой говорим, Гурин.
— У Морозова отношения с женщинами складывались особым образом.
— Жене его расскажешь о безумном обаянии и харизме.
— Ты единственный случай, где он опустился до насилия.
— Я не случай, Гурин! Я жертва.
— Ты можешь считать иначе, но он был офицером, достойным человеком и выдающимся мужчиной.
— Почти готова прослезиться. — Нервно усмехнулась я, удивляясь собственной выдержке.
— Ни одного нарекания за все пятнадцать лет совместной службы.
— Не знаю его с такой стороны. Гнилое нутро не скроешь.
— С твоим появлением как помешался, умом тронулся.
— Видимо, на роду мне написано всех маньяков и моральных уродов вывести на чистую воду.
— Убийство с особой жестокостью, Наташа.
— Самоубийство! Ты хотел сказать, самоубийство! — Ткнула я пальцем в центральное фото и Гурин глаза закатил.
— Его избивали в течение нескольких часов. Руками, ногами. Без использования посторонних предметов. В крови найден сильнодействующий анальгетик. Бешеная доза. Его ввели, чтобы Морозов не потерял сознание от болевого шока, чтобы понимал, что происходит. А когда бить надоело, вывезли на центральную городскую свалку, наручниками к столбу пристегнули и спустили штаны перед толпой пропивших последние мозги бомжей. Патологоанатом зафиксировал двенадцать групп ДНК. Морозов оставался в сознании. После наручники сняли, и вложили в руку его табельное оружие, в котором находился всего один патрон. Морозов понял, что нужно сделать. Считай, что это было избавлением.
— Среди моих знакомых таких психов нет. — Отчеканила я, не желая погружаться в сказанное.
— Ты
— Ты не слышишь меня, вот, что важно!
— Я сделал выводы, Наташа. И никто не помешает сделать те же выводы следственной группе.
— Как бы там ни было, другого ответа у меня не найдётся. Я никого не просила. Я никого не нанимала. Я понятия не имею, кому подобное могло прийти в голову. Все окружающие меня психи остались в прошлом. Хочешь найти — ищи там.
— Ты хорошо подумала?
— Не о чем думать. — С места подскочила, но не успела уйти.
— Мальчишка. — Произнёс Гурин и я остановилась, надеясь, что ослышалась, но Гурин пакостно оскалился, вперёд подался. — Мальчишка, с которым ты спуталась. — Проговорил, заставляя эмоции где-то вне себя оставить. Я в стол руками упёрлась, чуть подаваясь вперёд, так, чтобы только он один слышал. Глядя в глаза, прищурилась.
— Я не знаю, что у тебя на уме, Гурин. — Прошептала. — Я не знаю, что ты задумал и зачем затеял эту игру, но скажу одно: ещё раз ты вспомнишь о нём… ещё раз посмотришь в его сторону, приблизиться вздумаешь… Считай, что обещаю тебе: я найду способ, найду возможность, и деньги на профессионала тоже найду, и в твоей голове станет на одно отверстие больше.
Выслушав, Гурин с довольным видом откинулся на стуле.
— Ты угрожаешь мне?
— Так будет, Гурин. Будет именно так, если ты не оставишь его в покое.
— Тоже мне… пожалела овца волка! — Произнёс он, а у меня ни одна жилка не дрогнула, ни одна мышца. — Ты ведь всё понимаешь, верно?.. — Догадался полковник, а я продолжала смотреть прямо на него. В глаза. Не позволяя от собственных слов отмахнуться.
— Так будет! — Финальную точку поставила. — И, надеюсь, в этот раз ты меня услышал.
Я договорила и что-то в его глазах изменилось. Что-то неуловимое отобразилось и исчезло в лице.
— Ты же понимаешь, что всё это просто не может закончиться хорошо?! — Заколотился он от злости, а я, его выпад не одобряя, покачала головой.
— Не будет права на ошибку, Витя. — Прошептала. — И осечки не будет.
— Ты не понимаешь, куда ввязываешься! — Сжался его кулак.
— Я всё сказала. — Ядовито прошептала и пулей из кафе вылетела, отдышаться пытаясь.
В одно мгновение поняла, что никого, дороже мальчишки этого нет. И защитить его хотелось. Уберечь, выгородить! Так хотелось… но я не знала, как… Я не видела другого способа, кроме того, который успела наизусть выучить.
Он с цветами пришёл в этот вечер. Жёлтые лилии. Надёжно сжимал их в кулаке, вытянув на максимальное расстояние от тела, а другой рукой меня под бок подминал, всё плотнее прижимая к мягкому диванному сидению. Целовал, как сумасшедший. Будто почувствовал что, набросился. Глаза закрывал, прислушиваясь к дыханию, малейшие изменения в нём улавливая, в лицо всматривался, нервно щурясь. И как ни пытался нервозности скрыть, будучи явно на взводе, власть над ними удержать не мог.
Татарин угрожающе выгнулся, когда за лицо его ладонью придержала, от себя отталкивая, и заколотился от напряжения.