Лекарство против застоя
Шрифт:
– А он тебе нужен? – спросила Лилия и, привстав на цыпочки, принялась обходить господина Мещерякова по кругу, чтобы хорошенько осмотреть предмет своей будущей работы.
– Нужен, – ответил я. – Можно, конечно, назначить премьером одного из младших коллег Конкордия Красса, но при этом неизбежны негативные нюансы реакции сурового неоримского администратора на местную чрезвычайно расхлябанную действительность. А мне такого не надо, к правильным порядкам местные должны привыкать постепенно, да и не все неоримские методы я могу одобрить.
– Понятно, папочка, – сказал Лилия и добавила уже в адрес своего пациента: – Не дергайтесь, мужчина, я пока еще ничего с вами не делаю, если вам может быть больно, я скажу
– Больно?! Вы хотите сделать моему мужу больно? – переспросила супруга господина Мещерякова, до сего момента молчавшая, будто набрав воды в рот, и тут же перешла на визг: – Да как вы смеете, девчонка?!
– Shut up [1] ! – почему-то по-английски рявкнула Лилия, и смутьянка снова онемела и застыла неподвижным чучелком.
1
Shut up (англ.) – рекомендация оппоненту заткнуться.
Мелкая божественность, оставив в покое господина Мещерякова, обошла по кругу его супругу и со вздохом сказала:
– Ты, папочка, стал слишком самонадеянным. Думаешь, что если в тебе сидит младший архангел, то и все моря тебе по колено. А тут бес на бесе сидит и бесом погоняет, так что требуется не грубая сила, а специалист, лучше всего дядюшкин аватар или, на крайний случай, падре Бонифаций из Аквилонии – это тоже особо отмеченный благодатью Божий служитель. Знал ведь, куда идешь, так почему соломки не подстелил, не позвал с собой падре Александра?
Вот ведь, однако… Критика не в лоб, а прямо в глаз. Привык справляться со всеми делами самостоятельно, и зарвался. И ведь, в самом деле, имя здешним бесам легион, а приемами экзорцизма я не владею. Не моя это стезя. Прости меня, Господи, если можешь, опять я… гм, оступился на ровном месте.
– Твое раскаяние искренне, Сергей сын Сергея, так что ты прощен, – прогремело у меня в голове. – Но главная причина твоего прощения в том, что, столкнувшись с непонятным сопротивлением, ты не впал в приступ начальственного гнева и не попытался решить вопрос грубой силой, которой у тебя и в самом деле достаточно, а обратился к специалисту, пусть даже немного не тому.
– Одну минуту, папочка, я сейчас! – пискнула Лилия и исчезла (как пить дать, побежала за отцом Александром, ибо мне лично требовалось оставаться на месте и держать тут все под контролем).
Нашей богинюшки не было около минуты; потом она, вся такая внезапная, объявилась, держа за руку отца Александра. При виде нового действующего лица присутствовавшие на людоедском сборище особи в митрополичьих ризах стали белее финской бумаги и отступили на шаг назад, вжимаясь спинами в стены, ибо сам Творец Всего Сущего смотрел сейчас на них суровыми глазами своего аватара. С моей стороны говорить что-то было излишне, ибо с Патроном мы уже все решили, а лично перед отцом Александром я извинюсь потом, когда он окажется не «при исполнении».
– Какая восхитительная мерзость! – прогрохотал отец Александр голосом своего небесного Патрона, вздымая к сводчатому потолку массивный наперстный крест. – Ну ничего, мы ее сейчас всю разом. Отче наш, Иже еси на небесех! Да святится имя Твое, да приидет Царствие Твое, да будет воля Твоя, яко на небеси и на земли. Хлеб наш насущный даждь нам днесь и остави нам долги наша, якоже и мы оставляем должникам нашим, и не введи нас во искушение, но избави нас от лукаваго. Ибо Твое есть Царство и сила и слава во веки. Аминь!
При первых же словах святой молитвы от наперстного креста стало исходить бело-голубое сияние, и от него, шурша лапками и попискивая, заторопись прочь все те злые сущности, что окопались в местных людях или обрели себе жилище тут, в Царицыной палате, пропитанной эманациями ужаса, боли и безнадежного
– Спасибо Вам, Отче Небесный, за помощь, – сказал я, склонив голову. – У меня так и вправду не получилось бы.
– Ты, сын мой, тоже неплохо мне помог, – ответил чрезвычайно довольный Патрон, – вдвоем с тобой мы эту мерзость истребили под корень, а не просто разогнали по окрестностям. Впрочем, теперь, когда главное дело сделано, я вас снова оставляю. Желаю всего наилучшего.
Мгновение – и отче Александр снова всего лишь отче Александр, а о том, что здесь только что произошло, напоминают только запах озона, как после работы ультрафиолетовой бактерицидной лампы, бесчувственные тела некоторых участников шабаша, да те беспомощно озирающиеся персонажи, над которыми бесы еще не имели полной власти. Что-то это мне напоминает. А, вспомнил… В мире Подвалов после ликвидации херра Тойфеля точно так же вели себя высокопоставленные тевтоны и их приближенные, ум которых был оседлан этой нечистью. Тут явление того же порядка, только обсеменение получается децентрализованным, из-за чего уничтожение оседланного демоном царя-мизерабля оказалось только видимостью решения проблемы. Пришел бы я сюда сразу с отцом Александром, и не понадобилось бы рубить головы. Тело было бы здесь, живое и гадящее под себя, а вот то, что заменяло этому моральному уроду душу и разум, улетело бы во тьму внешнюю. Вот так – век живи, век учись.
Первым пришел в себя, то есть восстановил ориентацию в пространстве, как раз господин Мещеряков. Смущенно опустив взгляд, он произнес:
– Прошу прощения за неуместные пререкания вместо благодарности за спасение супруги и дочерей… Сказать честно, я сам не знаю, что на меня нашло, ведь если бы не вы, то с ними случилось бы непоправимое. Однако при этом я должен признаться, что совершенно ничего не понимаю, и прошу объяснить, кто вы такой и что вообще тут происходит… Я верный слуга престола, и не хочу оказаться замешанным во что-нибудь противозаконное.
– Не может быть противозаконным то, что свершается исключительно по Воле Божьей, – громыхающим голосом Небесного Отца произнес отец Александр. – Господин Серегин, который предложил тебе, неразумному, должность премьер-министра, служит Нам Специальным Исполнительным Агентом и тяжелым Бичом Божьим для всяческих негодяев. А еще он бог-полководец Священной Оборонительной Войны, защитник русских, сербов и болгар, с неограниченным правом судить, карать и миловать любого, кто причинит вред русскому народу и его государству, в каком бы мире оно не находилось. Но и это еще не все. Вот уже два месяца, как весь ваш мир отдан ему нами в личное ленное владение со всеми потрохами, поэтому вашего цара-мизерабля Ивана Седьмого, оседланного демоном, он казнил как полноправный царь царей этого мира. Он – острый меч в моей длинной руке, носитель суровой справедливости, защитник всех слабых, сирых и обиженных, строитель моего Царства на земле. Поэтому там, где вы, люди, забываете святые заповеди и заветы, потому что без них легче и проще жить, он будет вколачивать их вам в головы своей тяжелой рукой. К сожалению, при сохранении свободы воли по-другому поступать нельзя. К добрым должно быть доброе отношение, а к злым – злое.