Лекции по холокосту
Шрифт:
В результате всего этого, всего лишь через две недели после сдачи в эксплуатацию крематория II его боровы частично обрушились, а части дымовой трубы были повреждены[1182]. В итоге весь крематорий простоял без работы с мая по конец августа 1943 года[1183].
С: Оно и не удивительно. Так бывает, когда нарушают инструкцию по эксплуатацию. Если, к примеру, у меня есть машина, и в инструкции сказано, что в неё нельзя заливать керосин и запихивать по десять человек, но я всё равно это делаю, то мне потом нечего будет жаловаться, когда она взорвётся прямо мне в лоб.
Р: Да, как говорится, поспешишь — людей насмешишь.
Что
Но вернёмся к Тауберу, который сделал ещё одно, просто дикое, заявление. Он заявил, что обычные трупы кремировались безо всякого топлива, ибо содержавшегося в них жира было вполне достаточно для самостоятельного горения: «При сожжении таких [не истощённых] тел мы применяли кокс только для того, чтобы развести огонь в печи, поскольку толстые тела сжигались за свой счёт благодаря сгоранию жира из тела. Иногда, когда не хватало кокса, мы могли подложить в золу под муфелями шерсть и солому, и, как только начинал гореть жир одного тела, другие тела загорались сами по себе. [...] Потом, после нескольких успешных кремаций, печи горели благодаря углям, которые образовались в результате сожжения тел. Так что при сожжении толстых тел огонь, как правило, гасили»[1184].
Это сильно напоминает сказку о маленькой Полине, которая играла со спичками: стоило только дотронуться горящей спичкой до человеческого тела, и то вспыхивало пламенем[1185].
С: Вообще-то это могло произойти в результате самовозгорания.
Р: Да, в исключительных случаях может так случиться, что отдельные участки человеческого тела, завёрнутого в хлопчатобумажную одежду, начнут медленно гореть, но здесь мы имеем дело с полным сожжением голых тел за короткий отрезок времени, а это совсем другое. Тысячи кремаций во всём мире, на которые расходуется огромное количество энергии, — лучшее тому подтверждение.
Особенно нелепым выглядит заявление Таубера о том, что ямы для сжигания трупов были более эффективны, чем крематории, и что именно поэтому они были закрыты в 1944 году: «Они поняли, что ямы сжигали трупы быстрее (чем печи), так что крематории стали закрываться один за другим после того, как в действие вступили ямы»[1186].
Учитывая, что при сжигании тел в ямах расход энергии из-за радиации и конвекции невероятно велик (я уже не говорю о трудностях с неполным сгоранием), подобное заявление может вызвать у специалиста только улыбку.
Кстати, существует ещё одна деталь, изобличающая выдумки Таубера. В некоторых муфелях крематориев Биркенау[1187] золоуловитель, который, согласно Тауберу, находился под муфелем, располагался прямо перед боровом, направлявшим отходящие газы в дымовую трубу. Если бы там горел огонь, он бы отводил воздух от дымовой трубы, переправлял отработавшие газы в муфель, а оттуда, через коксовый газогенератор, — в котельную. Иными словами, такого рода огонь в золоуловителе направлял бы поток отходящих газов вспять: свежий воздух поступал бы в дымовую трубу, а дым — в здание крематория.
С: Ха, хорошим же сигнальщиком был Таубер: подавал дымовые сигналы для лётчиков внутри здания!
Р: Это ещё не всё. Таубер, похоже, питает особую слабость к человеческому жиру. Послушайте, что он утверждает: «Как-то раз эсэсовцы бросили одного
С: Это ж каким дураком нужно было быть, чтобы лезть в гигантские ямы, в которых на кострах сжигались сотни трупов, и собирать оттуда жир! Да без асбестового костюма подойти к этим ямам ближе, чем на пять метров, было бы просто невозможно!
Р: Дави Олер был сослан в Освенцим в марте 1943 года, где он стал рисовать портреты для эсэсовцев. Он утверждает, что жил на чердаке крематория Ш. В конце войны его депортировали в трудовой лагерь Маутхаузен[1189]. Из составленных им архитектурных чертежей крематория Ш видно, что он действительно прекрасно знал внутреннее устройство и внешний вид этого здания[1190]. Эти чертежи столь подробны и поразительно схожи с оригинальными архитектурными чертежами (он даже включил туда боровы печей, которых он никак не мог видеть), что напрашивается вывод о том, что ему удалось каким-то образом получить планы этого здания.
Итак, здесь мы имеем человека, прожившего почти два года в здании, которое Роберт Ян ван Пелт как-то раз назвал абсолютным центром человеческого страдания[1191]. Олер должен был об этом знать. И он утверждает, что знал. Рисунки Олера считаются единственными существующими изображениями массовых убийств. Некоторые из его рисунков вы можете видеть на рис. 138-145[1192]. На каждом из них изображены трубы крематориев, извергающие густой дым и пламя. В настоящей книге эти рисунки чёрно-белые, так что вы не можете насладиться красивым оранжевым цветом пламени, идущего из труб, но их цветные оригиналы выложены в интернете[1193].
Как можно видеть, у Олера одним из любимых предметов для рисования была труба крематория, вот только она у него неважно получалась. Причём дело было не только в дыме и пламени. Так, например, на рис. №№ 1, 2, 5, 6 и 8 размеры трубы слишком велики по сравнению с окружающими предметами.
Некоторые из этих рисунков даже и не претендуют на то, что они отображают действительность, а именно рис. №№ 5, 6 и 8. Таким образом, нарисованное Олером — это вовсе не действительность, а всего лишь её художественная трактовка, обогащённая символами и щедро использующая так называемую «поэтическую вольность», то есть преувеличения и выдумки.
То, сколько для Олера значила эта самая поэтическая вольность, можно увидеть из рис. 146. На нём якобы запечатлено, как члены зондеркоманды волокут трупы из газовой камеры, распахнутая дверь которой видна в правом верхнем углу, к кремационным печам, частично изображённых в левой части рисунка. На самом же деле ни в одном крематории Биркенау помещения, будто бы служившие в качестве газовых камер для убийства людей, не граничили с котельной. Учитывая, что Олер собственноручно начертил планы крематориев, которые он изображает на рисунках и на которых морги, якобы использовавшиеся в качестве газовых камер, располагаются в подвалах этих зданий, он не мог этого не знать. Однако ему это было, грубо говоря, по барабану, так как он хотел впечатлить публику.