Лекции по холокосту

Рудольф Гермар

Р: Сравнивая себя с традиционными холокостными верованиями, любой может чувствовать себя морально выше — будь это Сталин или те так называемые демократы, которые отдали народы Восточной Европы на растерзание сталинским ордам насильников и грабителей или заживо сожгли мирных жителей Гамбурга, Дрездена, Хиросимы и Нагасаки ковровыми бомбардировками и атомными бомбами. Таким образом, холокост— это удобный щит, за которым различные серийные убийцы чувствуют себя под надёжной защитой.

Только не поймите меня неправильно: я не собираюсь устанавливать моральную шкалу для серийных убийц

Второй мировой войны — войны, которая сама по себе была самым крупным серийным убийством за всю историю. Что я имею в виду, так это следующее: если вы станете отбрасывать — или даже объявлять вне закона — любой исторический или научный тезис только из-за того, что какая-нибудь система, достойная морального или политического осуждения, сможет использовать его в дурных целях, то сколько тогда останется тезисов, могущих считаться безопасными и застрахованными от подобных злоупотреблений?

Если ревизионизм осуждается из-за того, что он приветствуется правыми тоталитарными идеологиями, то почему тогда не осуждается холокостизм, который аналогичным образом служит гораздо более опасным левым тоталитарным идеологиям?

С: А что такое холокостизм?

Р: Так в простонародье именуется тезис, противоположный ревизионизму холокоста, который гласит, что в Третьем Рейхе осуществлялось систематичное, промышленное уничтожение евреев, в основном при помощи газовых камер.

Факт, однако, тот, что научный тезис сам по себе не может нести ответственность за то, что кто-то применяет его в дурных целях, точно так же как изобретатель или учёный, сделавший открытие, не может нести ответственность за то, что кто-то использует это открытие из аморальных соображений. Разве Отто Хан — человек, первым расщепивший атом, — повинен в Хиросиме? И разве Гуттенберг виновен за печатание статей, разжигающих ненависть?

С: Но мы говорим здесь о конкретных поступках ревизионистов, которые отрицают исторические факты и в то же время восхваляют фашизм.

Р: Назовите мне ревизионистского учёного, который так поступает. Хотя бы одного.

С: Эрнст Цундель. Он гордится тем, что он — национал-социалист[72].

Р: Вообще-то я не слышал, чтобы он такое говорил. В любом случае, Эрнст Цундель — не ревизионистский учёный.

С: Ах вот как! Кто же он тогда?

Р: Художник-дизайнер, издатель, политический активист и пацифист.

С: Это звучит так, словно вы пытаетесь откреститься от вашего коллеги-ревизиониста Эрнста Цунделя. При всём уважении к благородным и чистым наукам, вы просто не можете помещать Эрнста Цунделя в более низкую категорию по сравнению с вашей! Как-никак, Цундель искал истину, шаг за шагом пробираясь сквозь джунгли лжи, и невероятно сильно пострадал из-за этого. К тому же гораздо лучше и благородней заниматься политикой при помощи того, что ты считаешь истиной, нежели при помощи лжи, как это явно делают правящие круги.

Р: Вы меня не так поняли. Я хорошо знаю Эрнста Цунделя и считаю его очень порядочным, добрым и разумным человеком, даже если у нас с ним имеются кое-какие политические разногласия, хотя я никогда не слышал, чтобы он считал себя национал-социалистом или чтобы он этим гордился.

Цундель уж точно не восхваляет фашизм, что бы это ни значило. И я согласен, что заниматься политикой из добрых побуждений — это благородное дело. Но всё это не делает Цунделя учёным.

А теперь давайте взглянем на другой край политической доски. Возьмите Германа Лангбайна и Юджина Когона, одних из самых важных авторов и активистов холокостизма в немецкоязычных странах. Оба они — коммунисты.

С: Ну и что? Что вы пытаетесь этим доказать??

Р: Я пытаюсь доказать, что политические крайности можно найти на обеих сторонах политического спектра. Следовательно, нам нужно быть бдительными в обоих направлениях. Или подумайте об этническом составе ревизионистов. Кое-кто может подумать, что большинство ревизионистов — немцы, однако это совсем не так. На самом деле среди ревизионистов преобладают французы. Автор этих строк — этнический немец, но это исключение из правил. А теперь для контраста взгляните на следующий длинный список (далеко не полный) известных холокостных учёных и активистов, все из которых — евреи.

Ицак Арад Ханна Арендт Йегуда Бауэр Рихард Брайтман Джордж Веллере Пьер Видаль-Наке Симон Визенталь Мартин Гильберт Даниэль Гольдхаген

Алекс Гробман Израэль Гутман Люси Давидович Александер Донат Серж Кларсфельд Шмуэль Краковский Вальтер Лаке Клод Ланцман

Дебора Липштадт Арно Майер Роберт ван Пелт Леон Поляков Джеральд Рейтлингер Джеральд Флеминг Рауль Хильберг Эфраим Цурофф

Думаю, будет излишне говорить, что все эти люди настроены крайне враждебно по отношению к Третьему Рейху и заинтересованы в том, чтобы подчёркивать страдания своих собратьев-евреев. Следовательно, при написании книг о холокосте они руководствуются явной идеологической программой. Означает ли это, что их сочинения неверны с самого начала?

С: Нет, конечно.

Р: Тогда почему у ревизионистов всё должно обстоять по-другому? Кстати, вы никогда не встретите ни одного ревизиониста, который бы отвергал тезис, выдвинутый еврейским учёным, только из-за принадлежности или взглядов и, следовательно, возможной предвзятости этого учёного. Но давайте оставим политику и вернёмся к правам человека.

С: Я считаю, что когда мы изучаем то, что совершили нацисты, крайне важно следить за тем, чтобы это больше никогда не повторилось. И если для того, чтобы это сделать, становится необходимым запретить то, что может вызвать беспокойство среди евреев или других меньшинств, то мы должны принять надлежащие меры. Как-никак, немцы несут особую ответственность перед меньшинствами.

Р: То есть вы хотите сказать, что для того, чтобы в Г ермании больше не сжигались книги и не преследовались меньшинства, немцам нужно сжигать книги и преследовать меньшинства?

С: Что-что? Я такого не говорил!

Р: Нет, вы сказали именно это. Чтобы книги больше не сжигались, а меньшинства не преследовались, нужно сжигать другие книги и преследовать другие меньшинства.

С: Но ведь в Германии сегодня никто не сжигает книги и не отправляет диссидентов в лагеря!