Лекции по холокосту
Шрифт:
С: Скорей наоборот— своими искажениями и фальсификациями ревизионизм только подрывает и разрушает здание, построенное из знаний!
Р: Вы совершенно не правы. Слово «ревизионизм» происходит от латинского «геу1(1еге» — пересматривать. Пересмотр традиционных теорий — это нечто полностью нормальное, и оно постоянно имеет место как в естественных и технических, так и в общественных науках, к которым как раз и принадлежит историография. Наука — это не состояние, а процесс — процесс по приобретению знаний путём поиска данных. Если в ходе непрерывно ведущихся исследованиях обнаруживаются новые данные или вскрываются ошибки, то это нередко ведёт к изменению или даже отказу от старых
Таким образом, ревизионизм может быть описан как течение, которое критически, под лупой смотрит на методы, старые теории и научные мнения, проверяя их обоснованность и исследуя, если новые данные не опровергают и не изменяют эти старые теории. Попытка подвергнуть испытанию старые, переданные по наследству теории и попытка доказать их несостоятельность — это одно из главных составляющих науки. Только там, где теории и мнения разрешено подвергать самым решительным попыткам опровержения, можно проверить степень истинности последних, можно приблизиться к истине. Это факт, который, на мой взгляд, лучше всего разъяснил философ Карл Поппер в своей стандартной работе по теории познания, основе для любого приобретения знаний[306].
С: Поппер был евреем. Если бы он узнал, что вы используете его в своих целях, он перевернулся бы в гробу! Ревизионизм холокоста не имеет ничего общего с допустимым пересмотром ошибочных мнений. Вы неправильно истолковываете это понятие!
Р: Можно подумать, что правильность утверждений Поппера зависит от его или от моей религиозной принадлежности! То, что вы считаете ревизионизм недопустимым, ещё не означает, что это действительно так. Каждый должен решать это сам для себя.
Поскольку мы уже перешли к Попперу, я приведу его высказывания о зачатках научного метода в древней Греции. «Новое, что привнесла греческая философия», констатирует Поппер, было не столько «замена мифов на нечто более «научное», а скорее, новое отношение к мифам».
Поппер продолжает: «Новое отношение — это критика. Взамен догматической передачи учений [...] появляется их критическое обсуждение. Поднимаются вопросы, возникают сомнения в правдоподобии, в истинности учений. [...] Новым, однако, является то, что сомнения и критицизм становятся научной традицией. [...] Взамен традиционной теории— мифа — появляется традиция критического обсуждения теорий»[307].
Следовательно, сердце науки — это не её содержание, а форма, и самым важным её аспектом является критическое отношение. Так что давайте будем сомневаться серьёзно и вести дискуссии критически!
С: А вы можете сказать это простым языком, не ссылаясь на всяких умников западной цивилизации?
Р: Хорошо, вот вам один пример. Предположим, я заявлю во всеуслышание, что я не верю в законы гравитации и хочу провести множество тщательных испытаний, чтобы показать, что все физики заблуждаются. Вы будете говорить, что мне этого делать нельзя? Или, может, физики пойдут жаловаться на меня в суд?
С: Конечно нет. Они, наверное, скажут, чтобы вы проводили свои опыты, а они на вас полюбуются.
Р: Вот видите? Те, кто уверен в своей правоте, не боятся, когда их теориям бросают вызов. Только лжецы взывают к земным судьям! Так что, если мы хотим быть уверены в том, что холокост действительно имел место (как нам постоянно об этом твердят!), то что плохого в том, что мы хотим взять это и проверить?
Но вернёмся к Хоффману. В том же 1995 году, явно следуя наставлениям Поппера, он составил экспертный доклад о ревизионистской антологии по холокосту, опубликованной мною под названием «Grundlagen zur Zeitgeschichte» («Основы современной истории»)[308]. Помимо прочего, там говорится: «Многое в этой книге поражает своей последовательностью
С: Ого! А в связи с чем появился этот доклад?
Р: Он был подготовлен для защиты на процессе в суде в Тюбингене, возбуждённом для конфискации и уничтожения этой самой книги. В связи с этим Хоффман и составил свой экспертный доклад. Нольте также представил суду схожий доклад. Однако этим видным историкам так и не удалось помешать суду конфисковать и уничтожить книгу[310].
С: Экспертный доклад Нольте был опубликован?
Р: Насколько мне известно, нет. Но в другой связи Нольте подытожил своё мнение следующим образом:
«Информативным резюме почти всех ревизионистских аргументов является антология «Grundlagen zur Zeitgeschichte», изданная Эрнстом Гауссом (псевдоним Гермара Рудольфа) [•••]
Распространение этой книги запрещено [в Германии]. Она обладает (правда, не без исключения) формальными научными характеристиками — такими как цитирование противостоящей литературы и её аргументированное обсуждение, — и по этой причине она была описана как «псевдонаучная». Однако неудачный подход и недостаточная аргументация сами по себе ещё не означают «псевдонаучность». Наука не тождественна правильности или даже истине; она всего лишь стремится к правильности или истине в процессе, предполагающем существование лжи»[311].
С: Так, значит, эта работа научна лишь отчасти?
Р: Чтобы узнать, в чём состоят возражения Нольте, нужно прочесть его отзыв. Лично я ни разу не видел его экспертный доклад. Но я смею предположить, что представленная в нём критика аналогична с изложенным в его книге «Streitpunkte»[312], Как бы то ни было, начинает он с предположения о том, что данная работа должна быть защищена конституционным правом на свободу науки и исследований.
В завершение этой главы я хотел бы упомянуть историка, сделавшего себе имя в конце 80х — начале 90-х годов благодаря ряду крайне интересных исследований[313]; его можно назвать полуревизионистом. Речь идёт о Райнере Цительмане, до 1992 года преподававшем современную историю в Берлине. Для того чтобы оправдать свой критичный подход к сложившейся исторической картине Третьего Рейха, Цительман говорит, что историку должно быть дозволено занимать позицию адвоката, даже если речь заходит о Третьем Рейхе, так как очень многие демонстрируют к той эпохе одностороннее и обвинительное отношение. Следовательно, для гарантирования исторической достоверности необходимы защитники, которые уравновесят чашу весов [314]. Разумеется, под защитой Цительман не имел в виду защиту или оправдание идеологий, систем или преступлений, а всего лишь возможность представить оправдательный материал.
С: Я не думаю, что у Цительмана верный подход. Конечно, у всех есть право на проведение защиты, но говоря, что он защищает что-либо, он самого себя ставит в оборонительную, извиняющуюся позицию.
Р: Конечно. Никому не нужно оправдывать поиск оправдательных доказательств; по крайней мере, так должно быть. Но именно это нынешним немцам делать не разрешается. Под угрозой тюремного заключения им запрещено ставить под сомнение обвинения, непрерывно бросаемые им в лицо и имеющие гигантское влияние на них и их народ.