Лекции по Посланию к Римлянам

Лютер Мартин

Обратите внимание, опять же, как Апостол объединяет "ручей с рекой". Он говорит о том, что "любовь ... излилась ... Духом Святым, данным нам". Ибо недостаточно иметь дар, если не присутствует также и дающий, как Моисей молил в Исх.(33:15): "Если не пойдешь Ты Сам с нами, то и не выводи нас отсюда...". В самом деле, фактически одной лишь любви Апостол приписывает присутствие и одновременно дарование Духа. Ибо все остальные дары, как он говорит в 1Кор.(12:7 и далее) даются одним и тем же Духом, но не являются Самим Духом. Точно так же он говорит здесь о любви, что она не дается до тех пор, пока не дан Сам Дух, Который затем изливает эту любовь в наши сердца. Но в этом фрагменте он говорит: "Все же сие производит один и тот же Дух..." (стих 11). Поэтому, продолжает он в той же главе (стих 31): "... Я покажу вам путь еще превосходнейший". Или же, по крайне мере, даже если Он и дается во всех дарах, Он все же не изливает любовь во всех их.

6. "В определенное

время". Некоторые относят это выражение к последующему утверждению - так, что значение его становится следующим: "Когда мы были еще немощны, Он умер за нечестивых в определенное время [согласно установленному времени]", как бы говоря этим, что, хотя Он вечен и бессмертен, все же Он умер в установленное время. Он умер из-за Своей человеческой сути, которая жила в определенное время, но Он жив вечно из-за Своей божественной сути, которая живет вечно. Другие истолковывают эту фразу иначе: "Он умер в определенное время, когда мы были немощны", то есть Он умер в то время, когда мы еще не были праведны и исцелены, но скорее немощны и больны, и, таким образом, значение этого фрагмента становится следующим: "В определенное время", а именно - в то время, когда мы были еще немощны. И такое истолкование лучше, что очевидно из следующего далее фрагмента: "Ибо, если, будучи врагами, мы примирились с Богом смертию Сына Его..." (стих 10). Другие, однако, относят выражение к предыдущему предложению - так, что значение его становится следующим: "Тогда, когда, в определенное время, мы были немощны, хотя пред Богом мы уже были праведны по Его предопределению. Ибо в предопределении Божьем все уже произошло- и даже то, что в нашей реальности все еще находится в будущем".

12. "Посему, как одним человеком...". То, что Апостол говорит в данном случае о первородном, а не о фактическом грехе, подтверждается многими другими библейскими фрагментами, и мы полагаем это правильным, исходя из следующего: Во-первых, потому что он говорит: "Одним человеком". Так Блаженный Августин в своей работе "О добродетелях грехов и их отпущении", в Книге I, говорит, возражая сторонникам пелагианства: "Если бы Апостол хотел подчеркнуть, что грех вошел в сей мир не путем передачи его по наследству, а в результате подражания, он не стал бы упоминать Адама, как одного из тех, кто породил его, но, скорее, он говорил бы о дьяволе, ... о котором сказано в Книге Премудрости Соломона (2:24): "Но завистью диавола вошла в мир смерть, и испытывают ее принадлежащие к уделу его".775 В этом смысле Адам также подражал ему, и, таким образом, если рассматривать вопрос с этой позиции, то дьявол был первопричиной его греха. Но здесь Апостол говорит: "Человеком". Ибо все фактические грехи входят и вошли в мир через дьявола, но первородный грех вошел через этого одного человека. Блаженный Августин в той же работе говорит: "Таким образом, когда Апостол упоминает грех и смерть, которые передались от этого одного человека всем людям по наследству776, он делает его источником, из которого исходит наследственность всей человеческой расы".777 Кроме того, он делает другие замечания, относящиеся к делу.

И Златоуст говорит об этом библейском фрагменте следующее: "Очевидно, что речь здесь идет не о том грехе, который порождается нарушением Закона, но это грех, произошедший от непослушания Адама, грех, оскверняющий все"778.

Во-вторых, Апостол говорит: "Одним человеком", потому, что фактический грех совершается многими, ведь каждый человек приносит в мир свой собственный грех.

В-третьих, он говорит: "Грех вошел в мир". Но ни один фактический грех не входит в мир, потому что грех каждого человека пребывает на нем - в Иезек.( 18:20) мы читаем, что каждый ответит за свои собственные грехи. Таким образом фактический грех не распространяется на других людей, но остается на человеке, совершившем его. И то, что термин "мир" не означает небо и землю в этом библейском фрагменте, явственно вытекает из стиха (Рим.3:6), рассмотренного выше: "... Как Богу судить мир?", а также из фрагмента (1Иоан.5:19): "... Весь мир лежит во зле". В Иоан.3:16 мы читаем: "Так возлюбил Бог мир...", и далее, в Иоан.( 15:18): "Если мир вас ненавидит...", и опять в Иоан.(15:19): "... Я избрал вас от мира...". И причина заключается в том, что физический мир нечувствителен ко греху и неспособен грешить, так что грех и смерть не могут войти в него. Ибо он не умирает и не грешит. Умирает же и грешит человек, поэтому слова о том, что грех вошел в мир означают, что мир стал виновен и грешен из-за одного человека. Как мы Читаем далее (см. стих 19): "... Непослушанием одного человека сделались многие грешными...".

В-четвертых, "грехом смерть", потому что определенно, смерть мира (то есть смерть всех людей) не приходит от личного греха каждого человека, поскольку даже те, кто не согрешили, умирают (что показано в следующем фрагменте). Таким образом, если смерть приходит грехом, и если без греха не было бы смерти, то грех [о котором идет речь в рассматриваемом фрагменте] существует во всех нас. Следовательно он говорит

здесь не о личном грехе. В противном случае, утверждение о том, что смерть вошла грехом, было бы ложным, и нам скорее следовало бы сказать, что она вошла по воле Божьей. В-пятых, так как он говорит: "... Смерть перешла во всех человеков...", даже если смерть пришла по причине нашего личного греха, она все же приходит только к тому, кто совершает его, как говорит Закон (Втор.24:16): "Отцы не должны быть наказываемы смертью за детей...".

В-шестых, говоря о грехе, он использует термин "грех" в единственном числе. Но если бы он хотел, чтобы мы понимали данный фрагмент так, что он относится к фактическому греху, то он использовал бы множественное число, как он делает ниже, говоря о "многих преступлениях" (стих 16), где явственно сравнивается этот один особенный грех со многими другими, и из этого делается заключение, что действенность [сила] благодати более, чем действенность греха.

В-седьмых, [обратите внимание на слова] "...в нем все согрешили". Нет ничего другого, в чем бы "все согрешили", но каждый грешит в чем-то своем.

В-восьмых, "... и до закона грех был в мире..." (стих 13). Фактический грех также существовал в мире до Моисея, и он вменялся, потому что был также наказуем людьми. Однако, первородный грех был неизвестен, покуда Моисей не открыл его в 3-ей главе Книги Бытие.

В-девятых, он говорит здесь, что "смерть царствовала от Адама до Моисея и над несогрешивишми"779 (стих 14), то есть их грехи не были точной имитацией греха Адама, как утверждал Пелагий, но все, совершающие грех, грешат фактическим грехом.

В-десятых, Адам "есть образ будущего"780, но не по фактическому греху. Ибо, в противном случае, все люди были бы образами Христа, но сейчас только Адам является этим образом, из-за распространения одного его греха на всех людей. Теперь же, для того чтобы оспорить и опровергнуть [возражения] будущих еретиков, которых Апостол предвидел в духе, он, объясняя, как Адам является образом Христа, говорит только в единственном числе, боясь, что некоторые бесстыдные софисты смогут свести это к бессмыслице, говоря: "Он, мол, использует термин 'грех' в собирательном смысле, используя его в единственном числе, а не во множественном, что нередко делается в Писании". Поэтому он говорит отчетливо и однозначно: "Одним человеком грех вошел в мир" (стих 12) и: "Суд за одно преступление к осуждению" (стих 16), и еще: "Преступлением одного смерть царствовала", и снова: "Преступлением одного всем человекам осуждение" (стих 18), и: "Непослушанием одного человека сделались многие грешными" (стих 19). Такое сопоставление является особенно сильным: "Ибо суд за одно преступление к осуждению, а дар благодати к оправданию от многих преступлений" (стих 16). Ибо "осуждение (как Блаженный Августин говорит в 12-ой главе вышеупомянутой работы) ведет от многих преступлений к оправданию"781. Однако, поскольку он не говорит этого, но, скорее, использует такие слова, как: "одним" ["одного"], нетрудно понять, что он говорит о первородном грехе. Подобным же образом, он отрицает, что многие согрешили, утверждая, что согрешил только один, когда говорит: "Преступлением одного..." (стих 15 и 18), "Одного согрешившего" (стих 16), и т.д. Заметьте в то же время, насколько истинно то, что только один человек согрешил, что только один грех был совершен, что только один человек проявил непослушание, и все же из-за него многие сделались грешниками и непокорными.

Что же, в таком случае, является первородным грехом?

Во-первых, согласно тонким различиям, которых придерживаются теологи-схоласты782, первородный грех является лишением или отсутствием недостатком первородной праведности. Праведность же, согласно этой точке зрения, является всего лишь некоторой субъективной субстанцией воли, и, таким образом, [первородный грех является] также ее недостатком, ее противоположностью. Это подходит под категорию качества, согласно "Логике" и "Метафизике" Аристотеля.783

Во-вторых, однако, согласно Апостолу и простой истине во Христе Иисусе, это [первородный грех] является не только недостатком определенного качества в воле и даже не только недостатком света в разуме или силы в памяти, но, главным образом, это является полным отсутствием честности и силы всех способностей тела и души, и всего внутреннего и внешнего человека. Вдобавок ко всему, это является наклонностью ко злу. Это отвращение ко благому, омерзение к свету и мудрости, и наслаждение ошибками и тьмой, бегство от всех добрых дел, и отвращение к ним, погоня за злом, как сказано в Пс.(13:3): "Все уклонились, сделались непотребными...", и в (Быт.8:21): "... Помышление сердца человеческого - зло от юности его". Ибо это не только недостаток, который Бог ненавидит и вменяет (как раз многие забывают свой собственный грех и не признают его более), но это также всеобщая похотливость, посредством которой мы становимся непокорны заповеди "Не пожелай" (Исх.20:17; Втор.5:21). Как Апостол совершенно ясно утверждает позже, в главе 7, эта заповедь показывает нам наш грех: "... Ибо я не понимал бы и пожелания, если бы закон не говорил: 'не пожелай'".