Лекции Президентам по Истории, Философии и Религии
Шрифт:
«Широкий доступ в высшие и специальные учебные заведения привёл к созданию не только кадров врачей, учителей и особенно инженеров и технических работников среди евреев, но и открыл для евреев возможность преподавательской и научно-исследовательской деятельности в университетах и других учреждениях» — пишет в своей книге Г. Аронсон («Еврейский вопрос в эпоху Сталина») (С).
«А русскую интеллигенцию «утюжили» ещё с 1918. В 20-х исключали из ВУЗов уже состоявшихся студентов — по соцпроисхождению: детей дворян, духовенства, чиновников… эти кары не распространялись на евреев как «нацию,
Современный еврейский исследователь Г. Шурмак («Новый Мир», № 11, 1994 г.) писал о 20-х — «В студенческих аудиториях тон часто задавали евреи, не замечавшие, что их интеллектуальное пиршество идёт на фоне опустошений в стане основного народа страны» (С).
Исторические, филологические и философские факультеты в университетах захваченной России были упразднены Центрожидом в первую очередь. Затем стали преподавать совсем другую историю и философию. Чего можно было ожидать — когда в Центрожиде председателем «Главнауки» был не учёный, а ленинский комиссар Мартын Мандельштам (под маской — Лядов).
Как формировались кадры для преподавания «новой» истории мы можем увидеть на следующем примере — Юдовский Владимир Григорьевич (1880–1949 гг.) — сын Херсонского лесопромышленника, в 1918 г. председатель Одесского СНК, 1920–1921 гг. секретарь сырдарьинского губкома и член КП (б) Туркестана, с 1923 г. он уже профессор МГУ и читает лекции по истории России.
До сих пор Ленину в гуманитарную заслугу засчитывают Положение ВЦИК от 30 сентября 1918 г. о «Единой трудовой школе» по которому обеспечивалось бесплатное обучение детей с 8 до 17 лет.
Трудно поверить - чтобы Ленин и Бронштейн в самый разгар красного террора и гражданской войны вдруг проводили гуманитарные акции. Во-первых, Центрожид готовил уже новые поколения россиян, которые не должны были оказывать сопротивление Советской власти — новые поколения должны были думать одинаково, по-ленински, поэтому в декабре 1918 г. декретом ВЦИК был разогнан как антисоветская организация Союз учителей России. Старые учителя были не нужны Центрожиду, более того — крайне опасны и вредны.
Кроме того, во-вторых, мы уже видели, как Ленин бился в первой половине 1918 г. над проблемой не желания работать рабочих и их минимальной производительностью труда, — отсюда и «трудовые школы» по воспитанию рабочих «пчёл».
В течение нескольких лет захватчики применяли к российским учёным тактику «кнута и пряника». Как помним из работ Ленина — с самого начала власти Центрожида учёных пытались заставить быть лояльными с помощью продкарточек и голода — результат двоякий: от голода умерло много, но часть перешла на работу к захватчикам. Пик вымирания был во второй половине 1918 г. — начале 1919г.
С августа 1918^г. Ленин стал демонстративно помогать лояльным к захватчикам учёным материально, — добавочными пайками. 31 января 1920 г. в Советской России состоялось открытие Дома учёных. «Это происходило на фоне полного, с арестами учёных, разгрома
В 1921 г. ВЧК расстреляла большую группу петербургской интеллигенции по делу «Петроградской боевой организации». По данным исследователя истории России из Германии Эллы Грайфер до 1924 г. Центрожидом было расстреляно 6000 профессоров и преподавателей, 9000 докторов, 355 000 интеллигентов и ремесленников. Эти расстрелы русской интеллигенции носили характер Холокоста — ликвидационный и как мера устрашения для оставшихся в живых.
Этот фашизм, как мы помним высказывания К. Маркса, был заложен в самых глубинах марксизма и неоднократно декларировался ещё до его кровавого осуществления.
«Обратим внимание на революционный энтузиазм и решимость еврейских коммунистов — замечает Элла Грайфер — Эта революционная элита на полном серьёзе заявляла устами Франца Коритшонера из коммунистической партии Австрии: «Лгать и воровать, даже убивать во имя идеи — это требует мужества, требует величия».
Григорий Зиновьев в 1917 г. заявил «от 90 до 100 миллионов советских русских пойдут за нами. А что до остальных — сказать вам нечего. Они должны быть уничтожены». Аналогично выразился и Моисей Володарский: «Интересы революции требуют физического уничтожения буржуазии…».
Как мы видели по их кровавым делам — уничтожению подверглись все слои российского общества.
Стоит отметить одну гуманитарную акцию Центрожида, когда тех интеллигентов, которые не успели вовремя удрать из захваченной России или не имели возможности это совершить — и красные комиссары не хотели их расстреливать — жалели, то их Центрожид в 1921–1922 гг. организовал принудительную массовую высылку за пределы Советской России. Существуют данные, что Россию всего покинуло с 1917 г. около 2-х миллионов человек, в подавляющем большинстве — русские. В Париже остановилось 400 тысяч, много проживало также в Харбине, Берлине, Праге.
При этом стоит отметить, что и проигравшие и уцелевшие в Гражданской войне русские офицеры и бежавшая российская интеллигенция чувствовали себя за границей, на чужбине не уютно, чужаками, трудно адаптировались к новым условиям жизни вне Родины, — в отличие от евреев, которые и в Стамбуле, и в Париже, и в Лондоне и в других городах и странах чувствовали себя как дома, имея всестороннюю поддержку местной еврейской общины и ценный тысячелетний опыт успешной жизни среди других народов.
Что оставалось вынужденным русским эмигрантам? Десятки раз анализировать — почему проиграли, потеряли свою Родину и свой народ; пить водку — вспоминая березки, и в страшной тоске петь:
«Белой акации гроздья душистые
Ночь напролет нас сводила с ума…
В темных оврагах стояла вода…
Боже, какими мы были наивными!»
Неудивительно, что русские эмигранты вели себя на чужбине очень скромно и неуверенно, что и позволило известному еврейскому сионисту Жаботинскому с бравадой заявить — «Впрочем, и свободные, западные русские (белые иммигранты) в этом деликатном пункте храбростью не блещут…»(С).