Лекции Президентам по Истории, Философии и Религии

Ключник Роман

А ко­гда СССР рухнул, и на­ча­лась «перестройка», то к этой ра­бо­те по сокрытию к коммунистам присоединились еврейское со­об­ще­ст­во и их со­став­ная часть: демократы и ли­бе­ра­лы, захватив все основные сред­ст­ва массо­вой информации.

В этой главе итогов повторим и не­ко­то­рые вы­во­ды из главы о «крас­ном терроре», — Сол­же­ни­цын:

«Во многом расстре­ли­ваемые, и то­пи­мые це­лы­ми баржами, заложники и плен­ные: офицеры — бы­ли русские, дворяне — боль­шей ча­стью русские, и пойманные в ле­сах крестья­не, не идущие в Красную ар­мию, — русские. И та вы­со­ко духовная,

ан­ти­се­митская русская ин­телли­генция — те­перь и она на­шла свои подва­лы и смертную судь­бу. И ес­ли можно бы­ло сейчас восстано­вить, на­чи­ная с сентября 1918 го­да, имен­ные списки расстре­лянных и утопленных в первые го­ды со­ветской власти и свести их в стати­стиче­ские табли­цы — мы бы­ли бы по­ра­же­ны, на­сколько в этих табли­цах Рево­лю­ция не прояви­ла бы своего интернационального характера — но ан­ти­славянский».

И.Р.Шафаревич: «После Октябрьской ре­во­лю­ции для властей са­мая глав­ная опас­ность бы­ла со сторо­ны русского на­ро­да. Он был наиболее много­численным, с силь­но разви­тым чувством го­су­дарст­венно­сти. Сло­вом ста­но­вой хребет всей стра­ны. Что­бы её контроли­ро­вать не­боль­шой груп­пе лиц, не­об­хо­ди­мо бы­ло взнуздать имен­но русский на­род. Не труд­но по­нять, по­че­му то­гда глав­ным (как ме­ж­у прочим и се­го­дня) ос­та­вался ло­зунг о том, что наиболь­шая уг­ро­за Советскому го­су­дарст­ву ис­хо­ди­ла от «ве­ли­ко­державно­го русского шо­ви­низма»…»

Поче­му за­хват­чи­ки устроили Холо­кост, крова­вую расправу над русским на­ро­дом доступно объяснил один из глав­ных па­ла­чей-са­та­ни­стов — Бронштейн:

«Мы долж­ны превратить её (Рос­сию) в пустыню, населенную бе­лы­ми не­грами, ко­то­рым да­дим та­кую ти­ра­нию, ка­кая не снилась ни­ко­гда са­мым страшным деспотам Вос­то­ка.

Раз­ни­ца ли в том, что ти­ра­ния эта бу­дет не спра­ва, а слева, и не бе­лая, а крас­ная, в бу­кваль­ном смыс­ле это­го слова крас­ная, ибо мы прольем та­кие по­то­ки крови, пе­ред ко­то­ры­ми содрогнутся и по­блед­не­ют все че­ло­ве­че­ские по­те­ри ка­пи­та­ли­стиче­ских войн.

Крупнейшие банки­ры из-за океа­на бу­дут ра­бо­тать в теснейшем контакте с на­ми. Если мы вы­иг­ра­ем ре­во­лю­цию, разда­вим Рос­сию, то на погребальных обломках её ук­ре­пим власть сионизма и станем та­кой си­лой, пе­ред ко­то­рой весь мир опустится на ко­ле­ни. Мы по­ка­жем, что та­кое на­стоя­щая власть.

Путем террора, кровавых бань мы до­ве­дём Рус­скую ин­телли­генцию до полного идиотизма, до животного со­стоя­ния…

А по­ка на­ши юно­ши в ко­жа­ных курт­ках — сы­но­вья ча­со­вых дел мастеров из Одессы и Орши, Гоме­ля и Вин­ни­цы, о, как великолепно, как восхитительно умеют они не­на­ви­деть всё Рус­ское!

С ка­ким на­слажде­ни­ем они унич­то­жа­ют Рус­скую ин­телли­генцию — офицеров, ин­же­не­ров, учителей, священников, ге­не­ра­лов, академиков, пи­са­те­лей…»,

«Дон не­об­хо­ди­мо обез­ло­ша­дить, обез­ору­жить и обез­главить… На всех их ре­во­лю­ци­он­ное пламя долж­но на­вести страх, ужас, и они, как свиньи, долж­ны быть сбро­ше­ны в Чёрное мо­ре» (унич­то­же­но 4 миллиона русских ка­за­ков).

Этот ге­но­цид и фа­шизм еврейских па­ла­чей над русским на­ро­дом и другим на­ро­дам Рос­сии

бы­ли продиктованы совокупным пучком причин, ко­то­рые ещё долго бу­дут исследовать многие мыслители.

При этом стоит по­ни­мать, что не все ев­реи из 5 миллионов проживавших в то «ре­во­лю­ци­он­ное» время в Рос­сии бы­ли па­ла­ча­ми российских граждан. На приме­ре С. М. Дуб­но­ва и его друзей мы ви­де­ли ев­ре­ев, ко­то­рые осужда­ли и не принимали кровавую ликвидацию россиян, вспомним слова осужде­ния

Г. Лан­дау: «по­ра­зи­ло нас то, че­го мы всего ме­нее ожидали встретить в еврейской среде, — жестокость, са­дизм, на­силь­ни­ча­нье, ка­за­лось чуждое на­ро­ду, да­лё­ко­му от воинственной физической жизни; вчера ещё не умев­шие владеть оружием, се­го­дня оказались среди па­ла­че­ст­вую­щих го­ло­во­ре­зов».

Хотя… — ес­ли бы Г. Лан­дау за­гля­нул по­глуб­же в ис­то­рию еврейского на­ро­да, то подобные случаи (прав­да — мень­ше­го масштаба) на­шёл бы.

Под­во­дя итоги это­го пе­риода, нам ос­та­лось от­ве­тить на простые и од­но­временно слож­ные, а для многих и не­приятные во­просы — от­ветст­венно­сти еврейского со­об­ще­ст­ва, еврейской на­ции за со­вершённые злодея­ния в Рос­сии.

Гла­ва 15.

Ито­ги со­бы­тий в Рос­сии 1918–1922 гг. — от­ве­ты на неприятные вопросы

Обратите внимание — сам во­прос ответственности ев­рейского со­об­ще­ст­ва и его обсуждение вы­зы­ва­ет внут­ри че­ло­ве­ка не­приятные ощущения, точно та­кие же ко­гда резко об­ви­ня­ют — «ан­ти­се­мит!» У многих лю­дей вместе с не­приятны­ми внут­ренни­ми ощуще­ния­ми возни­ка­ет «естественная» по­треб­ность перейти на ти­хий го­лос. У это­го явления есть на­уч­ное объясне­ние, ко­то­рое знают все специали­сты по психологии, идео­ло­гии и информационным технологиям, а первыми с конца XIX ве­ка этот эффект осоз­на­ли ли­де­ры ев­рейского со­об­ще­ст­ва.

Лег­че в этом бу­дет разобраться тем, кто внимательно прочи­тал и по­нял объясне­ние Фридриха Ниц­ше о формировании сознания и та­кой её части как со­весть. Тот животный страх и це­ле­на­прав­ленное внуше­ние-пропа­ганда на те­му — «что та­кое хо­ро­шо, а что та­кое — плохо», ко­то­рые вогнали нескольким по­ко­ле­ни­ям россиян на­чи­ная с 1918 го­да — передается ге­не­ти­че­ски из по­ко­ле­ния в по­ко­ле­ние, как приобретенный (вернее во­гнан­ный) рефлекс ви­ны и стыда. И чем доль­ше и глуб­же этот процесс поддержи­ва­ет­ся — долбится це­ле­на­прав­ленно созна­ние лю­дей — тем этот ко­гда-то не­давно приоб­ре­тённый рефлекс всё бо­лее пе­ре­хо­дит в подсозна­ние че­ло­ве­ка и там за­крепля­ет­ся.

После Октябрьского ев­рейского пе­ре­во­ро­та в Рос­сии Ген­ри Форд в США об­ра­тил внимание на этот психологический ас­пект, хо­тя объясне­ние ему не дал — Г. Форд:

«Главная труд­ность пи­сать о еврейском вопросе ле­жит в преувеличенной чувствительности, ко­то­рую по от­но­ше­нию к не­му проявляют и ев­реи и не­ев­реи. Вооб­ще су­ще­ст­ву­ет ка­кое-то не­оп­ре­де­лённое чувст­во не­ловко­сти публично произ­но­сить или печатано приме­нять слово «жид», «Но ев­реи до край­но­сти бо­ятся глас­но­го об­су­жде­ния ев­рейского во­проса»,