Лекции Президентам по Истории, Философии и Религии

Ключник Роман

Многие современные исследователи истории, говоря или рассказывая о довоенной истории России, с удивительным упорством «не замечают», замалчивают тот яркий и многозначительный факт действительности, который верно подметил А. Солженицын:

«А ведь уже и тогда советское государство было такое же несправедливое, безжалостное, как и в 1937 или 1950, но в Двадцатые оно не вызывало в широких кругах еврейства отвращения или противоборства: не против еврейства направлено было главное остриё».

В 30-е, как и раньше, коммунисты уничтожали крестьян технологично «правильно» — параллельно уничтожая духовный стержень народа: с одной стороны — параллельно, как мы

уж видели, срочно уничтожали православных священников и взрывали церкви. А с другой стороны — параллельно уничтожали выдающуюся национальную интеллигенцию.

Так, историка Грушевского, собирателя народного фольклора объявили руководителем «Украинского национального центра» и арестовали, та же участь ждала многих других деятелей украинской культуры. «Гениальный» комиссар Мануильский сообразил собрать Всеукраинский съезд кобзарей, хранителей устных народных преданий и мудрости, — всех арестовали и почти всех расстреляли. Так как это всё Зло и страдания исходило из Москвы, из России — то и до сих пор можно часто встретить на Украине «загадочное» агрессивное ненавистное отношение к «москалям»…

У себя «москали» также действовали технологично «правильно» — Сталин вдруг обнаружил в обществе «русский великодержавный шовинизм» и на 16 съезде в 1930 г. объявил борьбу с этой «главной опасностью в национальном вопросе». Враги нашлись быстро — кроме (опять) православных священников, — подверглись репрессиям крестьянские «народные» литераторы — П. Орешин, Н.Клюев, С. Клычков, И. Касаткин, Пимен Карпов и др. Хотя советская литература и так была под бдительным контролем племянника Якова Свердлова — Лейбы Авербаха и уже названных ранее профессоров марксизма-ленинизма. Естественно, что советскому народу было запрещено показывать произведения Лескова, Салтыкова-Щедрина, Гоголя, Леонтьева, Данилевского и даже — Пушкина, как прославлявшего русский шовинизм. А что уж говорить о Достоевском с его «Еврейским вопросом» и «Бесами»…

И здесь опять стоит отметить — ни украинцы, ни их писатели, ни перечисленные русские писатели не были врагами Сталина и против него лично не выступали. А вот те, с которыми Сталин захватывал Россию, кто уже долгие годы его ненавидел и хотел свергнуть, вёл упорную подпольную борьбу — подвергались совершенно «другим» репрессиям. Например, когда оставшийся за главного оппозиционера после высылки Бронштейна — Христиан Раковский, живущий в ссылке в гостинице(!), почувствовал недомогание — заботливый Сталин очень расстроился по этому поводу и в 1931 г. послал за государственный счёт Раковского подправить здоровье на грязевой курорт Шира… Раковскому очень понравилось на курорте, и он решил его посетить второй раз в следующем году.

При этом никто Раковскому не мешал вести и дальше антигосударственную деятельность и переписываться с Бронштейном-Троцким, который за границей развернул бурную антисталинскую пропаганду.

«Христиан Георгиевич свидетельствовал, что вокруг него была организована настоящая «блокада», правда, по его словам, лишь в конце 1932 г.» — утверждает Мельниченко, то есть после второго отдыха на курорте. Как мы видели — с другими врагами Советской власти, которые и не подозревали — что они враги, — расправа была короткой без всяких «уси-пуси».

В сентябре 1930-го Советская власть расстреляла 48 человек по делу специалистов-пищевиков, которые «оказались» «организаторами голода» в стране.

Комиссары Сталина так разошлись в удалении всякой «нечисти» в обществе, что под их каток репрессий попали «городские» еврейские писатели за их «мелкобуржуазный уклон» —

В.Киршон, И. Гроссман (под маской — Рощин), Г. Лелевич, И. Бабель, О. Мандельштам, сам Л. Авербах и др.

Но у этих нашлись защитники — на Западе сразу недовольно зароптали и спросили у Сталина — не изменилась ли случайного его политика к евреям? — Сталин 12 января 1931 г. на запрос Еврейского телеграфного агентства из Америки ответил: «Отвечаю на ваш запрос… Антисемитизм, как крайняя форма расового шовинизма, является наиболее опасным пережитком каннибализма… В СССР строжайше преследуется законом антисемитизм Активные антисемиты караются у нас по законам СССР смертной казнью».

В книге «Советская Россия и евреи» (1949 г.) Г.Аронсон поместил немного иные слова Сталина: «…Коммунисты не могут быть никем другим, как открытыми врагами антисемитизма. Мы боремся с антисемитами самыми суровыми методами в Советском Союзе. Активно действующие антисемиты по закону наказываются смертной казнью». С любом случае суть высказывания Сталина одна и та же.

«За границей многие верят тому, что в России нет антисемитизма, и на этом основании благорасполагаются к советской власти.

Но в России знают, что это неправда», однако евреи «уповают на долголетие советской власти… и очень боятся её смерти», ибо «до погромов Сталин не допускает…», «Если диктатура большевизма падёт, можно быть совершенно уверенным в диком разгуле антисемитских страстей и насилий…

Падение советской власти будет для евреев катастрофой…» — писал Ст.Иванович («Евреи и советская диктатура») (С). И это понимали все евреи, и в тот период миллионы их могли вполне серьёзно повторить за еврейским поэтом Ициком Фефером — «я говорю — Сталин, а думаю, что это солнце».

Тогда ещё не было «переосознания» личности деспота Сталина, Сталин — для них звучало тепло, грело.

В «перестроечный» и «постперестроечный» период все уши прожужжали на тему — какой страшный антисемит и юдофоб был Сталин. На самом деле здесь мы опять встречаемся с парадоксом. — С одной стороны Сталин был юдофобом — боялся их в том смысле, что уважал мощь и силу еврейского сообщества на планете и понимал их реальные возможности. К тому же можно с уверенностью утверждать — что Сталина сильно раздражало большое количество окружавших его высокопоставленных евреев в Советской власти, сильная зависимость от них, и особенно он осторожно к ним относился во время противоборства с еврейским триумвиратом.

С другой стороны — раз Сталин боялся евреев, был юдофобом — следовательно питал к ним не лучшие чувства наравне с положительными. И его репрессивные действия против евреев в 1936–1938 гг. также говорят о Сталине как об антисемите. С третьей стороны, — совершенно смешно утверждать, что Сталин был антисемитом в том смысле — что он ненавидел евреев изначально беспричинно или ненавидел, например, за их огромное участие в геноциде и Холокосте в России.

«Ни антисемитом, ни тем более юдофобом Сталин не был»… — утверждает известный диссидент, историк Жорес Медведев, отвечая на вопрос журналиста (АИФ, № 51, 2003 г.), — «В семье у него (Сталина) было много проблем с мужьями и жёнами его близких родственников, которые были в браке с евреями. Но он всегда рассматривал конкретно саму проблему без привязки к национальности. Например, у дочери Светланы первый поклонник был известный кинорежиссёр Алексей Каплер. Как человек Каплер Сталину, несомненно, нравился. Он был одним из создателей фильмов «Ленин в Октябре», «Ленин в 1918 году», где Сталин был изображён вторым после Ленина деятелем партии…